и тут же почувствовала, как всё её тело затекло от неудобного положения, а голова по-прежнему кружится, видимо, из-за слишком долгого сна. За окном уже брезжило утро, и день обещал быть солнечным и жарким, может быть, даже ещё жарче, чем вчера. С трудом разлепив глаза, тётушка потянулась, стараясь размять занемевшие ноги, и взглянула на часы. Половина шестого. Кто мог явиться в такую рань? Неужели, что-то случилось на работе? Но ведь она предупредила, что сегодня обязательно будет. А вдруг произошло что-нибудь важное, пока она спала? Но нет, ей бы обязательно позвонили, даже если бы в этом не было особой необходимости. Слишком долго она приучала секретаршу держать её в курсе всех событий и новостей.

Стук повторился, становясь всё настойчивее и громче, и тётя Алина, морщась как от зубной боли, заставила себя поторопиться, хотя ноги плохо слушались её. В коридоре было темно, и она громко выругалась неприличным словом, чего обычно никогда не позволяла ни себе, ни другим. К счастью, стук в дверь заглушал все звуки, и тётушка прикрыла рот рукой, словно опасаясь за собственный язык и за то, что кто-то случайно может услышать её. С входной дверью пришлось как следует повозиться. Тётя Алина никак не могла припомнить, почему она закрыла её на все замки. Наверное, была совсем вне себя и поэтому особенно старательно следила за тем, чтобы всё было доведено до логического конца, хотя теперь ей это только мешало.

Странное чувство какого-то непонятного провала в памяти ни на секунду не покидало её, словно тётушка не проснулась от крепкого сна, а вышла из забытья. Вернее, её разбудили, и она не могла сказать, рада ли этому или хотела бы и дальше спокойно дремать в кресле, не зная и не ведая ни о чём.

– Ну, наконец-то я застала вас дома! – стоящая на пороге тётя Полина вместо приветствия так радостно всплеснула руками, будто она никак не ожидала, что ей откроют, и теперь у неё просто гора свалилась с плеч.

– Вообще-то у нас есть звонок, – буркнула тётя Алина и опять удивилась тому, как легко непрошенные слова сами собой слетают с губ.

Грубость была не в её вкусе. К тому же родственница выглядела довольно странно: она была одета по-дорожному, очень взволнованна, но при этом настроена решительно, о чём можно было судить по напряженному взгляду и слишком тесно сдвинутым бровям. Уже само её появление было чем-то из ряда вон выходящим, потому что они обе предпочитали не нарушать условий неписаного договора, установленного однажды между ними. Их права и обязанности были чётко разделены, и внезапное вторжение одной из сторон выглядело как угроза хрупкому паритету.

– Я приходила вчера… И не один раз… Но никого не было дома, – тётя Полина с трудом переводила дух, то ли от волнения, то ли от спешки тяжело справляясь с обременительной задачей объяснять, зачем она здесь. – Боялась, что у вас что-то случилось. Слава богу, вы нашлись… А то я не знала, что уже и думать!

– Интересно, что такого страшного может с нами произойти? – тётя Алина посторонилась, пропуская непрошенную гостью в дом, хотя она и не очень понимала цель столь раннего визита и столь настойчивого желания знать, где они и как у них дела.

– Мне показалось… Точнее, я подумала… В общем, я хочу забрать девочек с собой.

Тётя Алина недоверчиво окинула взглядом приземистую фигуру в дорожном наряде. Может быть, она ослышалась? Или ей это всё ещё снится? Неужели равновесие всё-таки нарушено, и она должна теперь принять молниеносное решение, чтобы притязания не переросли в претензии? Ведь потом уже сложно будет на что-то повлиять! Глядя в наполненные какой-то непреклонностью блекло-серые глаза тёти Полины, она открыла рот и словно издалека услышала собственный голос, уверенный и спокойный, с чёткой, отработанной годами дикцией и приятной громкостью звука:

– Да, ты права. Я думаю, так будет лучше для всех нас.

Многозначительная пауза повисла в наступившей тишине. Тётя Полина сразу как-то обмякла, будто решимость и непреклонность, которыми она так усердно вооружалась, оказались ненужным хламом, и лучше всего было бы выбросить их теперь прочь. Но от растерянности она вдруг забыла обо всём, что собиралась сделать, и даже о том, как придумывала разные предлоги, чтобы явиться сюда, и подбирала слова, которые могут ей пригодится. Всё ещё не веря в то, что сомнения и переживания были напрасны, тётушка смущенно переступила с ноги на ногу и спросила первое, что пришло ей в голову, чтобы прогнать молчание и стряхнуть с себя неловкий груз:

– А Лера с Тонечкой… Они, наверное, ещё спят?

– Что? Ах, да… Наверное…

Тётя Алина неопределенно пожала плечами. По всему было видно, что и она обескуражена своим собственным ответом.

– Может быть, я зайду позже?

– Да какая теперь разница? Как будто пара часов смогут что-то изменить! Если уж они и ночевать не приходят сюда… Пропадают целыми днями у этой сомнительной старухи! Не знаю, чем она сумела так их к себе привязать…

Тётя Полина настороженно покосилась по сторонам. Что-то странное творилось сегодня с её то ли троюродной, то ли четвероюродной сестрой, которая всегда вела себя сдержанно и даже слегка высокомерно, не допуская никакой откровенности и никаких личных признаний между ними, и перед которой тётя Полина неизменно чувствовала лёгкое стеснение и робость в силу своей необразованности и простоты. Но это касалось только их двоих. К девочкам она ни за что не позволила бы относиться так, как к себе! И то, что Тони и Леры нет дома, лишь подтверждало, что она не зря решила взять и приехать сюда, в это чужое для неё место, где она ни за какие удобства не согласилась бы жить.

– Тоня, вставай! Тётя Полина… Она уже здесь! Ур-р-ра! – появившаяся неизвестно откуда Лерка промчалась, шлёпая босыми ногами, по коридору и повисла на шее у тёти, пока Тоня ещё ворочалась в кровати, спросонья плохо понимая, зачем так громко кричать. – Я знала, что ты приедешь… И очень скучала и ждала.

Тётушка погладила светлые волосы, чувствуя, как от них пахнет чем-то знакомым и родным. А как она скучала! Даже не верится, что они теперь будут вместе, и ей не придётся считать каждый прожитый в тоске и ожидании день.

– Фух-х-х, и что же мы тут так долго стоим? Идём быстрее! – Лерку, как обычно, уже подмывало спешить дальше, не оставаясь в бездействии ни на миг. – Мне нужно кое-что очень срочно показать. Вот увидишь, тебе понравится… Тоня и я