Все выступления посла и особенно его выводы носили категоричный характер. Чувствовалось, что говорит человек, привыкший повелевать.

Я не раз задумывался над тем, почему у нас в стране считалось — если человек находится на посту секретаря обкома, то он универсальная личность. Он мог назначаться Министром или на другую высокопоставленную государственную должность, а в случае провала дел в области переводился на дипломатическую работу. А ведь посол это лицо, которое кроме специального образования должен обладать еще и врожденным даром дипломата, что бы успешно отстаивать интересы державы. Кроме того, мне кажется, что своей внешностью, манерой поведения и интеллигентностью он должен привлекать к себе внимание и вызывать уважение собеседника к своей особе.

К сожалению, при комплектовании нашего дипломатического корпуса эти факторы не учитывались. Этим вероятно и объясняется то, что среди наших дипломатов много не профессионалов. В последующие годы я не раз, и не два встречался и решал вопросы с Ф. А. Табеевым в различных ситуациях. Я уже говорил, что С. Ф. Табеев до назначения послом пользовался репутацией высокопоставленного кадрового партийного работника, обладавшего в республике огромной властью, привыкшего к ней и беспрекословному выполнению его указаний. Он внутренне был убежден, что со своим опытом он успешно справиться с обязанностями посла. В своей работе он переоценивал значение политического решения и силового давления и недооценивал профессионализм. И здесь, в Афганистане, он продолжал себя чувствовать секретарем обкома больше чем послом. По завершении своей дипломатической карьеры был назначен первым заместителем Председателя Совета Министров РСФСР. Что общего между этими должностями — не представляю.

В этот же день С. Л. Соколов, посол и я были приняты Б. Кармалем. Он временно располагался в одной из резиденций бывшего короля на окраине Кабула.

Мы подъехали к высокому, но не многоэтажному, фундаментальному, каменному зданию, расположенному на небольшой возвышенности. К дому прилегал хорошо спланированный, но не ухоженный сквер. Все дорожки были засыпаны снегом, кроме одной, ведущей к зданию. Поднявшись по лестнице, мы вошли в огромный квадратный зал. Не все люстры были зажжены и царивший полумрак придавал комнате какую-то таинственность. Пройдя через нее, мы попали в другую несколько меньшую, продолговатую комнату. В углу на кресле с высокой спинкой сидел человек, внимательно смотревший на нас. По мере нашего приближения встал и пошел нам навстречу. Он был среднего роста. На плечи было накинуто пальто, а на голове небольшая шапка из коричневого каракуля. В комнате было холодно. Небольшой электрокамин не обогрел ее. Все убранство комнаты и царивший в ней порядок свидетельствовали, что ее жилец расположился здесь временно.

Подойдя к С. Л. Соколову, Б. Кармаль поинтересовался его самочувствием, выразил удовлетворение нашим приездом и предложил всем сесть. В обращении был весьма любезен и приветлив, но некоторую настороженность скрыть он не смог. Беседа носила общий, я бы даже сказал, ознакомительный характер. Раньше мы друг с другом не встречались и разговор касался так называемых «накатанных» вопросов.

Б. Кармаль касался в основном тех трудностей с которыми он встретился, вступив на пост главы государства, и какую помощь желательно было бы получить от нашей страны. В разговоре и всем поведении Б. Кармаля чувствовалось, что он не обрел еще уверенности и только знакомиться с теми многочисленными обязанностями, которые возложены на него. Да это и естественно. Он длительное время находился вне пределов своей страны и возглавил государство около десяти дней тому назад.

Сергей Леонидович — дипломат от бога, очень умело вел беседу, направляя ее в нужное ему русло. Он неоднократно подчеркивал, что наши войска введены в Афганистан, чтобы морально поддержать руководство страны и оказать психологическое воздействие на антиправительственные силы. Войска могут взять под свою охрану важнейшие государственные объекты и высвободить Афганскую армию для борьбы с мятежниками, за укрепление народной власти. При необходимости они готовы оказать помощь Афганским подразделениям и частям в обучении личного состава и подготовке к боевым действиям. Что же касается обеспечения Афганской армии вооружением, боевой техникой и военным имуществом, то этот вопрос следует решать на правительственном уровне.

Обе стороны были удовлетворены результатами первой встречи, которая завершилась обедом, данным Б. Кармалем.

Вечером мы беседовали с генералами и офицерами аппарата Главного военного советника. Полученные от них сведения свидетельствовали, что новое руководство страной и партией в принципе признано офицерским корпусом Афганской армии, хотя оно еще и не контролирует обстановку в стране. После ввода наших войск отмечается активизация действий контрреволюции в ряде районов и особенно на северо-востоке страны. Уже имели место случаи нападения на наши одиночные автомашины, появились первые раненые и убитые. Произошли антиправительственные выступления в Кандагаре и соседнем Иране. В знак протеста против ввода наших войск в Афганистан восстали мотострелковый и артиллерийский полки 20-й пехотной дивизии. Заменены многие командиры корпусов, дивизий, бригад и полков, которые являлись членами НДПА фракции ХАЛЬК, офицерами членами фракции ПАРЧАМ. Такая акция вызвала брожение в среде офицеров от фракции ХАЛЬК, так как порождала неуверенность в своем будущем. Появилась инертность и безразличие к своим служебным обязанностям.

В армии начали широко распространяться различные панические слухи, которым многие верят, ибо официальных опровержений в войска не поступает. Моральный дух личного состава значительно снизился, а политико-воспитательная работа запущена.

Информация была не утешительная. Обращаясь к советникам, С. Л. Соколов сказал: «В связи с изменившейся обстановкой я хочу отметить, что советники, которые находятся в войсках, по сути, работают в боевых условиях. Это требует от них большого мужества. Велика заслуга военных советников и в том, что они не допустили возникновения конфликтов между афганскими и советскими войсками при вводе их в страну.

Теперь всем вам следует перестраивать свою работу с учетом сложившейся обстановки, направляя ее на повышение боеспособности Афганской армии. В воспитательной работе с личным составом нужно широко разъяснить происшедшие изменения в стране и пресекать распространение панических слухов.

Сейчас уже нельзя строить свою работу без учета действий мятежников, без учета условий гражданской войны в стране. Вы должны направить свои усилия на активизацию действий правительственных войск против контрреволюции, чтобы лишить ее возможности диктовать свою волю в ряде районов страны».

В конце своего выступления Сергей Леонидович отметил: «Хочу обратить ваше особое внимание на то, что не следует рассчитывать на вовлечение советских войск в вооруженную борьбу с мятежниками, их функции совершенно иные, о них я уже вам говорил.

Свою работу мы закончили поздно ночью. Первый день нашего пребывания в г. Кабуле оказался очень насыщенным всевозможной информацией.

Необходимо было ее тщательно проанализировать и определить на что мы должны опираться в своей работе. За основу была принята информация наших советников, которую мы считали наиболее объективной и полной, ибо армия обычно аккумулирует настроение народа.