X

Человек, поднявшийся на мостик и подошедший к Эодану, был огромен; не такой рослый, как кимвр, но такой широкий в плечах, что казался почти квадратным. Руки его, свисающие к коленям, перевиты мышцами. Волосы и борода в грязи, но сохранили цвет огня. Под густыми бровями маленькие голубые глаза; раздуваются ноздри носа с вмятиной, вбирая воздух в волосатое тело, одетое только в цепи.

Этот человек прогремел в темноте:

– Слушайте меня! У вас хватило храбрости убить одного ошеломленного человека, которого вам бросили. Теперь у вас только одна надежда спасти ваши покусанные блохами жизни – бежать. Трогали вы надсмотрщика или нет, думаете, римляне пощадят нас после этого? Они измелют вас в корм для свиней! Идите за нами, разбейте несколько голов – после всего того, что делали с вами, теперь ваша очередь, и корабль наш!

Повернувшись к Эодану, он сказал с волчьей радостью:

– Пошли наверх, остальные пойдут за нами!

– Здесь где-то есть копье, – сказал кимвр.

– Ха! У меня есть цепи!

Рослый мужчина загремел цепями, все еще присоединенными к его запястьям.

Эодан подумал о Викке, о своем сыне и об отце, о триумфе Мария. И начал подниматься по лестнице.

Экипаж собрался на палубе. Один из матросов увидел в люке голову Эодана и побежал к нему, держа пику. Эодан приготовился. Когда пика устремилась к нему, он перехватил ее и поднял. И дернул, преодолевая последние ступеньки. Моряк упал на одно колено. Эодан вышел на палубу, вырвал пику и бросил ее под ноги двух подходивших матросов. Они упали.

– Отличный бросок! – крикнул Рыжебородый.

Один матрос поднимался по лестнице на ют. Через головы оставшихся двух или трех матросов Эодан увидел, что тот несет лук.

– Наверху! – крикнул он и увернулся от удара меча галла. Рыжебородый крикнул, взмахнул цепью и выпустил ее. Матрос фракиец закричал, когда скоба, которой крепилась цепь, ударила его по лицу, и выронил топор. Рыжебородый подобрал его, прицелился и метнул. Блеск в воздухе и мясистый удар. Лучник с криком упал с лестницы, топор торчал у него из плеча.

– Спиной к спине! – выкрикнул Эодан. Экипаж окружал их, матросы искали возможности сблизиться. Он насчитал четверых: галла, грека, памфилийца и коренастого человека в кожаном фартуке, скорее всего корабельного плотника. Фракиец, катавшийся со стоном, и лучник, умиравший от потери крови, в бою не участвуют.

А из-за каюты, забыв о котле с кипятком, вышли Деметрий и Флавий!

Рыжебородый обернул цепь вокруг правой руки – звенья вокруг левой руки продолжали звенеть – и взмахнул ею.

– Эй, вы там, внизу в яме! – крикнул он. – Поднимайте заплесневевшие задницы и выходите сломать несколько костей!

Памфилиец и грек шли рядом, направляясь к Эодану. Первый из них прыгнул, взмахнув мечом: он пытался только удержать взгляд кимвра. А грек тем временем напал слева. Лезвие Эодана зазвенело, отражая его удар. Сразу сблизился и памфилиец. Эодан едва успел повернуть меч, отразить его удар и заставить отступить; грек воспользовался возможностью, но только поцарапал Эодана. Рыжебородый взмахнул над головой цепью, и грек отступил. Эодан набросился на пимфилийца, который тоже отступил. Рыжебородый правой рукой отбил пику плотника. Метнулась вперед его цепь с левой руки и обхватила горло памфилийца. Рыжебородый подтащил его к себе и пинком сбросил в люк.

– Эй вы, вонючий сброд! – крикнул он в яму, куда упал матрос. – Мне нужно посылать их к вам?

Теперь Деметрий и Флавий были среди своих людей: оставались только галл, грек и плотник! Эодан потряс мечом и крикнул:

– Хау-хау-хау-хау-хуу!

– Построиться! – рявкнул Флавий.

– Нам лучше отступить под ют, – выдохнул Рыжебородый.

Эодан с рычанием отступал по палубе. Осталось пять человек, не больше. Но они выстроились в ряд, и их робость исчезла. Два человека не могут надеться долго удерживать их.

Но начали выходить рабы.

Не всем хватило храбрости, может, десятку. Но они напали на экипаж со сломанными веслами, цепями и голыми руками. Эодан видел, как Флавий хладнокровно повернулся, взмахнул мечом и перерезал горло; высвободил меч и разрубил следующего человека. Матросы выстроились кольцом, орущие рабы отступили.

– Хау-хау-хи-ю! – закричал Эодан и напал.

Ему нужна была голова Флавия, но получил он голову грека. Матрос, с багровым лицом от удара цепью, споткнулся. Эодан опустился на одно колено и пробил острием подбитый плащ. Потом ударил вверх. Кровь текла с бедра грека, но тот стоял твердо. Эодан вскочил, обеими руками ухватился за запястье грека и надавил всей тяжестью тела. Он слышал, как вышла из сустава кость руки, и грек упал. Эодан увидел, что бой сместился с этого места; рабы били дубинами. Он пошел туда. Из люка появился гребец, увидел беспомощно лежащих грека и фракийца и добил их.

На другой стороне корабля Эодан увидел Рыжебородого, который голыми руками схватился с плотником. Оба были сильные люди. Плотник вырвался и побежал, преследуемый Рыжебородым. Под баком звенело оружие. Плотник схватил молот, но Рыжебородый ударил его цепью, и плотник выронил молот. Рыжебородый подхватил его в воздухе, взревел и ударил плотника.

Но бой уже кончился. Галл упал, изрубленный на куски. В живых оставались только Флавий и капитан. Они пробились на корму, оставив у себя на пути полдесятка раненых рабов и трех мертвых. Они стояли на верхней палубе и оборонялись мечами; мятежники отступили.

На какое-то время наступила тишина. Корабль легко покачивался, волны плескались о борта, ветер шумел в реях. Раненые стонали, мертвые и обломки перекатывались. Но под высоким небом это были негромкие звуки.

Рыжебородый прошел к юту и взмахнул молотом.

– Спуститесь, или мне подняться к вам? – крикнул он.

– Поднимайся, если хочешь, – ответил Флавий. – Будет большой услугой избавить землю от такого отвратительного порождения латинского мира.

Рыжебородый свирепо смотрел на него, но не поднимался. Один за другим гребцы присоединялись к нему. Флавий посмотрел на них, поднял брови и улыбнулся. Ветер растрепал его волосы, туника порвана, на одной икре пурпурный синяк, но он стоял, словно на римском Форуме. Рядом с ним Деметрий изрыгал проклятия и размахивал мечом.

Эодан прошел к люку. Он слышал, как шумят внизу рабы, и у него перехватило горло. Клянусь Быком, подумал он. Если эти твари только заговорили с Виккой и Фриной, их получит рыба – поджаренными!

– Эй! – крикнул он. – Выходите! Мы победили!

Что-то зашевелилось на лестнице. И затем солнце осветило яркие развевающиеся волосы Викки. Она вышла, неуверенно бросив трезубец. Сквозь разрез в платье видна была одна нога. На ее широком лице