— Но какое откровение коснулось вас, мисс Блэк? — осторожно спросил юноша.

Гостья усмехнулась:

— Когда впервые кто-то, почти осязаемый, ночью, в темноте, прошептал мне: «Найди Дерика Даймона. Он тот, кто моим именем завоюет мир…» Разве этого недостаточно?

Юноша не нашелся, что ответить.

— Именно тогда, на следующий же день, — продолжала она, — я развернула утреннюю газету и в светской хронике прочитала, что миллиардер Ричард Даймон отправляется в кругосветное путешествие. И с ним его сын и единственный наследник империи Дерик. Это произошло восемь лет назад, мне тогда едва исполнилось двадцать. А теперь мы вместе должны отыскать то Оружие, с помощью которого можно покорить оба царства — земное, и то, другое, скрытое от глаз простых смертных. Ради власти в котором и происходят все битвы — зримые и невидимые. Мне точно известно, кто владеет этой тайной.

Они вернулись в комнату отдыха.

— Я устала, — вздохнула мисс Блэк. — Это нелегко — водить неподготовленного человека по коридорам времени. — Она неторопливо надела шляпу, взяла свою сумочку из крокодиловой кожи. — Да и вам стоит передохнуть — столько обрушилось на вашу голову! — Гостья зацепила взглядом глаза юноши. — Я приду по первому вашему звонку, мистер Даймон.

— Завтра, — поспешно откликнулся Дерик. — Я позвоню вам завтра.

— Буду ждать с нетерпением. — Мисс Блэк улыбнулась. — Думаю, ваша секретарша меня уже ненавидит!

— Великая битва…

В устах Вадима эти два слова прозвучали так тихо, что едва ли он сам расслышал их. Он даже не знал, кому принадлежит голос. И где были произнесены эти слова — там, у ворот византийской крепости Вара, или уже здесь, в доме князя Остберга.

— Я никогда не рассказывал ему о Великой битве, — князь взглянул на дочь. — Не рассказывал здесь — в нашем времени…

— Что со мной было? — спросил Вадим.

— Вы были самим собой, Вадим Александрович, — как ни в чем не бывало ответил князь. — Восемьсот лет назад вас звали Александром Палеологом.

Восторг, граничивший с помешательством, мешал Вадиму дышать. Мир перевернулся за несколько мгновений, и теперь все его самые безрассудные фантазии обретали реальные черты.

— А как на счет боли? — спросил он. — Испытывать боль в прошлом — серьезное испытание?

— Если в прошлой жизни вас заденет клинок противника, вы испытаете самую настоящую боль. Но не большую, чем во сне. Испытывать боль в прошлом неприятно, но вовсе не опасно. Вы — два разных человека. Тело смертно — не душа. И если стрела пронзит ваше сердце, вы проснетесь, как просыпаются от кошмара.

— Хотелось бы верить, — пробормотал Вадим. — Он поднял глаза на хозяина замка. — И там со мной были вы?

— Ваш учитель и друг, — улыбнулся Остберг.

— А прекрасная девочка… Таис?

Вадим встретил взгляд Катарины.

— Да, — кивнула она.

— А время, — гость посмотрел на князя, — как оно идет там?

— Времени, куда попадаете вы, уже нет, — ответил Остберг. — Прошедшие века сжаты в мгновения. Здесь мы плывем, налегая на весла, а там летим под парусом, полным ветра. За час настоящего времени в прошлом можно прожить годы! Но переведите дыхание, Вадим Александрович, вам оно еще пригодится!..

— Есть особые люди — они отмечены печатью свыше, — через полчаса, но уже в своем кабинете, продолжал князь. — На них лежат большие и важные задачи, выполнить которые в одну человеческую жизнь практически невозможно. И вот они, как правило, приходят на землю вместе. Законы такого возвращения объяснить невозможно, но это так. Их может как объединять одна цель, так и непримиримо разъединять… Вчера я упомянул о герцоге Вествольфе — человеке, которого нет в вашей книге. Он — тот, кто приходит на землю, когда открываются врата ада. С некоторых пор я стал ощущать его присутствие на земле. Вествольф — наш враг, грозный и сильный. Как и мы, он будет искать юношу из Идона.

— Мы должны что-то предпринять? — осторожно спросил Вадим.

— Найти нашего друга раньше… Вы когда-нибудь слышали об ордене Дракона?

— Нет, — честно признался Вадим.

— У меня есть книга чешского ученого Владека Пташки, посвященная этой теме. Орден Дракона, как тайная секта, был образован еще в первом веке нашей эры, он объявлял настоящим спасителем мира князя тьмы. Герцог Вествольф был магистром ордена. Всю свою жизнь он охотился на Дионисия, пытаясь узнать тайну его прозрений. Впрочем, лучше вам прочитать отрывки из книги самому — для вас уже переведены необходимые страницы…

— «Целью существования рыцари ордена ставят обретение святыни, великого Оружия, которое поможет им завоевать мир», — вслух Вадим перечитал заключительные строки.

— След Дионисия теряется в середине десятых годов тринадцатого века в Никее, — стоя у окна, проговорил Остберг. — Его похитил герцог Вествольф. — Князь обернулся. — Но вы об этом должны быть осведомлены лучше, чем я.

— Каким образом?

— Константина Борея к тому времени не было на белом свете. Александр Палеолог — был.

Вадим нахмурился.

— Но откуда вам это известно?

— Это известно мне, — сказала Катарина.

Вадим нахмурился.

— Я знала вас не только десятилетней девочкой Таис, но и взрослой женщиной…

Вадима точно коснулось озарение — вот откуда исходящая от девушки теплота, которую он почувствовал сразу, как только увидел Катарину вчера вечером!

— У меня есть все основания предполагать, что Александр Палеолог не выполнил наказ своего учителя, — очень серьезно сказал Остберг. — Он пытался, но где-то совершил промах. Иначе бы герцог Вествольф не выкрал Дионисия и не увез его из враждебной Никеи живым. Думаю, Александр к тому времени уже был мертв. А вслед за ним, где-то очень далеко, страшной смертью умер и Дионисий.

— Серьезное обвинение, — тихо проговорил Вадим. — Голова идет кругом… А вы были знакомы с автором книги? — Он кивнул на фолиант. — С этим Пташкой?

— Был. Владека Пташку убили в Праге неделю назад. Уверен, его смерть не случайна. К несчастью, я сам оказался причастен к истории, из которой профессор так и не смог выпутаться. Очень жаль, — заключил князь.

Но Вадим то и дело перехватывал взгляд Катарины.

«Маленькая Таис — не верится! — думал он. — Но какой он знал ее позже? Вот бы увидеть, побольше узнать о ней!..»

Отдохнув перед обедом, Вадим обходил замок, когда его слух привлекли странные щелчки. Вскоре он осторожно открывал двери, за которыми отчетливо слышались скользящие удары металла по металлу — словно на кухне очень нервный повар точил друг о дружку ножи.