В конце XVII – середине XVIII века хорошая рабочая лошадка стоила около 80 ливров – втрое больше быка. Но кавалерийский конь в четыре фута шесть дюймов в холке мог потянуть на все 300 ливров. В военное время стоимость лошадей, в особенности обученных, еще увеличивалась. В армии капитан, купивший свою роту, являлся собственником лошадей (рота состояла из 25-50 всадников; две роты составляли эскадрон, два-три эскадрона – кавалерийский полк). К этому следует добавить сбрую и расходы на фураж, вот и выходило, что конь – дорогое удовольствие. Содержанием и обучением лошадей должен был заниматься капитан-лейтенант; в XVIII веке ему на это отпускали из казны 800 ливров в год. Но данных средств было явно недостаточно, и при ответственном подходе к делу командиры несли большие расходы, чтобы поддерживать роту на должном уровне. Понятно, почему офицерские должности стоили так дорого.

Армия была получастным предприятием: офицерские должности покупались за деньги, каждый сражался своим оружием, в своей одежде, и даже на войне жены с детьми часто следовали за своими мужьями-военными. Офицеры должны были содержать себя и своих людей, получая из казны вспомоществование на выплату жалованья, пропитание, фураж и т. д.

Должность армейского капитана стоила 40 тысяч ливров, должность подполковника – вдвое больше. Д'Артаньян, начавший свою военную карьеру в гвардейском полку и к 1652 году дослужившийся до лейтенанта, давно мечтал о капитанской должности, но помимо денег нужна была еще свободная вакансия. Кстати, своим лейтенантским чином он был обязан покровительству Мазарини: на должность лейтенанта претендовал прапорщик Каргрес, опытный и храбрый человек, героически сражавшийся во время осады Армантьера, где ему пришлось командовать шестью гвардейскими ротами, поскольку все остальные офицеры выбыли из строя. Гвардейцы были на стороне Каргреса и оказали «любимчику кардинала» весьма холодный прием.

В 1656 году вакансия освободилась: непосредственный начальник д'Артаньяна капитан Фуриль решил купить должность подполковника, стоившую 80 тысяч ливров, однако потребовал столько же за свою собственную. Чтобы набрать нужную сумму, д'Артаньяну пришлось продать свою должность лейтенанта гвардейскому прапорщику Фрасси, свою должность капитана-консьержа королевского вольера – губернатору Мезьера д'Эстраду, да еще занять недостающие четыре тысячи у Кольбера. Д'Артаньян сохранял за собой командование ротой французской гвардии вплоть до кончины кардинала Мазарини, занимаясь при этом делами мушкетеров. Окончательно перейдя на службу к королю, он задешево продал свою капитанскую должность знаменосцу гвардии Мазарини и поступил в роту «серых мушкетеров» в чине подпоручика. В самом деле, лучше было быть подпоручиком королевских мушкетеров, чем капитаном гвардии.

В мушкетерских ротах расценки были гораздо выше: должность капитан-лейтенанта стоила больше 200 тысяч ливров. Д'Артаньян, который фактически являлся командиром «серых мушкетеров» (племянник Мазарини числился им чисто номинально), смог купить чин капитан-лейтенанта только в 1667 году (погиб он в 1673 году в чине бригадного генерала).

После гибели д'Артаньяна должность капитан-лейтенанта «серых мушкетеров» досталась майору лейб-гвардии шевалье де Форбену с жалованьем в 50 тысяч ливров в год, «но поскольку он многократно обкрадывал собственную роту, его уже не любили так, как его предшественника».

Филипп Клод де Монбуасье-Бофор-Каниллак, маркиз де Монбуасье, начинал в 1692 году мушкетером второй роты. Через десять лет, все так же будучи мушкетером, он получил от короля позволение сформировать пехотный полк и стал полковником. В 1712 году он стал вторым корнетом «черных мушкетеров», уплатив 35 тысяч ливров вдове поручика де Отфора. Затем он купил у капитан-лейтенанта своей роты маркиза де Вена чин поручика мушкетеров за 50 тысяч экю: 10 тысяч уплатил сам, а остальные 40 получил от господина де Кроза, купившего его должность корнета. В 1729 году он сам стал капитан-лейтенантом второй мушкетерской роты, сменив своего родственника Жана де Монбуасье-Бофора-Каниллака, графа де Каниллака. Эта должность приносила ему 21 тысячу 880 ливров в год, включая 16 тысяч 800 ливров твердого жалованья. Когда в 1754 году встал вопрос о ее продаже, маркиз, которому стукнуло 80 лет, запросил за нее 350 тысяч ливров и еще две тысячи пожизненной ренты. Умер он в 91 год.

Позже Людовик XIV начал дарить офицерские должности сержантам и положил за правило, что вакантные должности корнетов будут поочередно отдавать сержанту мушкетеров и полковнику кавалерии (такая же система применялась к должности прапорщика в лейб-гвардии); до окончания царствования Короля-Солнце сержанты из числа королевских мушкетеров почти всегда получали должность корнета в дар. Что же до армейских офицерских чинов, то король предоставлял мушкетеру возможность подняться по служебной лестнице, купить роту или даже полк только в том случае, если в характеристике, выданной ему капитан-лейтенантом, не было никаких нареканий, а одни лишь похвалы. Такое отношение монарха постоянно поддерживало в роте дух здорового соперничества.

За королевским столом. – «Французская система» сервировки. – Два пира Франсуа Вателя. – Обед в богатом семействе. – Гасконская кухня. -Десерты, пряности, соусы. – «Русская сервировка». – «Высокая кухня». – «Серебряная башня». – Шоколад, чай, кофе. – Цены на продукты. – Вино. – Таверны

«Скажи мне, что ты ешь, и я скажу, кто ты» – это правило действует во все времена. Заглянув в тарелку к мушкетеру, можно было понять, откуда он родом, к какой общественной страте принадлежит и какими средствами располагает.

«Завтракай, как король, обедай, как принц, и ужинай, как нищий» – эту народную мудрость не всегда и не всем удавалось соблюдать на практике. Нередко завтракать или обедать приходилось куском хлеба или парой сырых яиц, в лучшем случае – омлетом, и утешаться другой пословицей: «Кто спит – обедает».

В XVII веке еду готовили в печи или в очаге, а далеко не каждый дом был снабжен этим приспособлением. По утрам хозяйки спешили к булочнику – воспользоваться жаром его печи, еще не остывшей после выпечки хлеба, чтобы приготовить суп или поджарить мясо. Слуги мушкетеров скорее всего покупали уже готовую еду в трактирах; только богатые аристократы могли позволить себе роскошь иметь собственных поваров.

В Париже было множество приживалов, сотрапезников и прихлебателей, которые ходили по богатым домам, где держали открытый стол, и питались там «на халяву». Вполне возможно, что и мушкетеры из числа бедных дворян этим не брезговали. Зато во время военных походов старшие офицеры мушкетерских рот имели право обедать за королевским столом.

«Большой королевский стол» был ритуалом, соблюдавшимся со времен Средневековья. Ужин за большим королевским столом подавали в десять часов вечера в передней апартаментов короля или королевы; на нем присутствовали сам король, королева, их дети и внуки. Стулья монархов ставили спиной к камину; кроме них, сидеть могли только герцогини, складные стулья для которых расставляли полукругом. Позади них стояли придворные и все прочие гости. Людовик XIII отдавал дань традиции, при Людовике XIV такие трапезы устраивали чуть ли не ежедневно, при Людовике XV – гораздо реже, а при Людовике XVI – только по праздникам и воскресеньям: Мария-Антуанетта не скрывала своей скуки, присутствуя за столом, и даже не снимала перчаток.