Выбежавший, следом за ней Максим и ставший свидетелем таких боевых действий со стороны Тарана, был несказанно удивлён, только что увиденным. Поняв, что от вопросов не отбиться Юля, отведя его в сторонку, выложила всё. Попросила только об одном, молчать. Машка сама должна решить перед кем и когда открывать карты.

Всё, дальше тупик. Она понимала это хорошо. Винила во всё только себя. Сама затеяла ту игру с плакатом… Втянула его, по уши утонула сама. Естественное желание рядом с таким мужиком. Только началось всё не правильно и дальше пошло поехало в том же духе. Даже с беременностью у Маши всё шло не так, как надо. То переболела гриппом, то сильный токсикоз превратил Машу в тень. Месяцы летели, ребёнок в ней набирал силу, торопясь увидеть жизнь бил ножками. Машку это радовало и огорчало. Радовало, что, несмотря на неоднократные угрозы выкидыша, он жил и развивался в ней. "Жаль, что этого никогда не узнает Кирилл. Не почувствует тихие биения его сердца и буйный пляс ножек. Конечно, жаль, что у ребёнка не будит отца. Пусть простит маму не разумную, так получилось. Эта любовь с самого начала была неправильной. Принесённый ветром плакат. Моё преследование Тарана. Его вины в том нет. Я сама решила свою судьбу и рожаю теперь тоже для себя. Просто тот парень с плаката, в которого я влюбилась, оказался не таким, каким бы я хотела, чтоб он был. Значит, придётся их разделить плакат и реального Кирилла. Мне остаётся плакат, с него всё и началось. Так, что я ничего не потеряла, а только приобрела". — Помахала она, засыпая улыбающемуся ей со стены Тарану. Тот пренебрежительно кривился ей с портрета.

Кирилл не появлялся. Концерты, выступления, поклонники и новые увлечения, — видимо отвык от неё, потерял интерес, если он был, конечно, у него. Она ждала и уже нет. Всё-таки надежда у дураков умирает последней. Без этого, наверное, легче было бы жить. Как не тяни, а Саши пришлось открываться. Когда скрывать уже было невозможно, выложила на одном дыхании всё. "Как гвоздь молотком в голову забила", — остолбенел он. Новость эта по-другому и не скажешь, прибила его. С большим трудом удалось уговорить его Маше, даже прибегая к шантажу, не сообщать о случившемся родителям. Потом были тяжёлые роды и больной ребёнок. Машка, вылезая из одной больницы, тут же попадала в другую. Пока определили причину недуга малыша, от постоянных рыданий и переживаний над беспомощным тельцем сына, на неё больно было смотреть. Как страшный приговор прозвучало — сердце. Ребёнку шёл уже седьмой месяц, когда Машу с сыном положили в институт и назначили день операции. При подготовке, выяснилось, что нужен донор. Кровь матери ему не подходила. О чём прямо и сообщил врач. Он и разложил всё по полочкам:

— Надо пробовать отца. У нас есть запасы, но маленький ребёнок… Лучше и надёжнее пользоваться кровью родных. Сейчас всякие метаморфозы с донорской кровью случаются, сами ж знаете, телевизор смотрите, газеты читаете.

Это все понимали, но уставшая и чёрная от горя Маша не способна была соображать. Ребята на свой страх и риск думали, гадали, как решить эту задачу. Деятельная Юлька на сей раз пасовала.

— Что тут думать, пойду, попрошу, куплю у него кровь, в конце-то концов, — вспылил Саша.

— Надо узнать здесь ли этот осёл? — остудила его деловой пыл Юля. — Могут быть гастроли.

Саша потёр шею, покачался с пятки на носок и рявкнул:

— Так узнай.

— А, что по-твоему, я делаю, — отошла с телефоном от них в сторонку Юля.

Не вытерпев долго, Саша вырос за её спиной.

— Где он, не томи?

— Здесь. Не пыли Саша, в нём гонору не меньше чем у тебя, ты всё только ещё больше запутаешь. Пойду я. Хотя мне этого гада видеть не в радость, но делать нечего, ради ребёнка и в клетку с тигром войдёшь. Как не крути, а женщине проще. Если не получится, делай, как знаешь сам. Хоть вылови, свяжи и волоком притащи, — вздохнула Юля.

— А что это идея и, пожалуй, самая правильная, — покашлял в кулак, обняв Юльку Макс.

— Хорошо, пусть Максим тебя сопровождает, — сдался Александр.

— Договорились. Я иду. Максим меня страхует. Мало ль действительно, чего в его музыкальной башке ворочается. Ты тут ждёшь. У него запись сегодня, я узнала, поторопимся Макс. Поехали, поехали, — потянула за рукав она парня.

— Мы не вернёмся, пойдёшь ты, — попробовал пошутить Макс, но Саша отмахнулся, не до шуток сейчас, когда бедная Машка изводит себя вконец над больным ребёнком.

Не смотря на пробки и заторы, они подъехали, как раз вовремя. Да, это был он. Кирилл, посадив девицу в такси, пытался влезть туда и сам. По сторонам он не смотрел, а зря.

— Поговорить надо, — поймала его за рукав подлетевшая Юля, не давая парню сесть в машину. Она не стала ходить вокруг да около, сразу взяла быка за рога.

При виде Юлианы его лицо перекривилось точно от лимона. Появление девушки явно не вызвало у него прилива нежности или радости.

— Я в ваши игры больше не играю. Не о чем мне с тобой говорить, отвали, — стукнул он её по руке, всё же удивившись такому неожиданному появлению.

— Я тебе сейчас такой бенц устрою, — взвилась Юля, собираясь вцепиться ему в лицо.

— Эй, лихач, поосторожнее на поворотах, — подоспел на выручку Максим. — Просят, значит надо. Уважь, пообщайся…

"Да одной бы мне точно не справиться с ним, — промелькнуло у неё во всклокоченной голове. — Ж- жик! Только б я его и видела…"

— Что ещё? — нехотя вылез он обратно. — Я спешу.

— Твоя спешка на снегурочку не очень похожа, не растает, — намекнула Юля на девицу. Её голос от негодования дрожал.

— И всё-таки?… Говори или я поехал, — взялся он за ручку, намереваясь залезть обратно.

Юля, стараясь смотреть мимо него, чтоб не заводиться, выпалила:

— Машке помощь твоя нужна.

Его брови, несмотря на старания, взлетели вверх. Он гадал о причине её появления, и теперь всё стало так реально, что пробудило в нём давно дремавшее чувство ревности.

— Вспомнила баба, как девкой была! — стукнул он в сердцах дверцей.

— Эй, машину не ломай, — возник недовольный таксист.

Юлька с Максом с этой стороны, девица и таксист внутри ждали каждый своего.

— Чем я могу ей помочь, свадебный марш сыграть или фату некому нести? — куражился он.

— Какую фату, бревно, — заорала Юлька, хватая его за грудки. На её глаза навернулись слёзы.

— Забери её, — повернулся он к Максу, — или я уйду. Напилась иди, прочухайся!

— Что? Что? — заверещала Юлька, рвясь из рук крепко и вовремя перехватившего Максима.

— Не нарывайся и не выпендривайся, — насупился Макс, — ребёнку помощь нужна, крайний случай, а то бы не пришли.

Юльки удалось освободиться от рук Макса и она опять запрыгала перед Тараном:

— Что ты этому кретину объясняешь вокруг да около, с ним в лоб надо, а то всё пропало, убежит не выслушав. Операция у малыша, — сорвалась она.