— Изервиль, вон!

Эльф, под чьим руководством была взята штурмом спальня Шерьяна, как-то сразу понурился, опустил плечи, будто слуга отчитанный строгим хозяином. И молниеносно исполнил приказ Гвория. Через неполную минуту в комнате не осталось никого постороннего. Если не считать Рикки, который успешно прятался не пойми где.

— Значит, ты все-таки решил примерить наряд вдовца, — медленно, будто вколачивая каждое слово в звеневший от напряжения воздух, произнес Гворий и впервые искоса глянул на меня. — Теперь иного пути расторжения твоего брака с Тефной нет.

— С чего ты взял, что меня тяготит этот брак? — с нарочитым удивлением воскликнул Шерьян. — Друг мой, ты глубоко ошибаешься! Отныне я Тефну никуда от себя не отпущу. И никому не позволю причинить ей какой-либо вред!

Шерьян сделал особенный упор на последней фразе, в которой проскользнуло недвусмысленное предупреждение. Гворий кисло поморщился, но промолчал. Еще раз мазнул по мне холодным взглядом и негромко проговорил:

— Ну да, ну да, никому не позволишь. Кроме себя, понятное дело. Когда-то ты уже обещал подобное своей первой жене. Причем этими же словами. Напомнить, чем все закончилось в итоге?

— Не стоит. — Шерьян безмятежно улыбался. — Гворий, тебе не удастся разозлить меня. Я давно осознал, каким подлецом некогда был. И не собираюсь повторять прежних ошибок. Обещаю тебе: с Тефной все будет в порядке. Можешь не волноваться.

— Обещаешь? — Гворий изумленно вздернул брови. — Шерьян, не разбрасывайся так легко словами. Ты же знаешь эльфийские законы!

— Знаю, — подтвердил храмовник. Усмехнулся и твердо произнес: — Если ты настаиваешь, то я клянусь. Пока я жив, то сделаю все от меня зависящее, чтобы с головы Тефны и волоска не упало!

— В том числе и по твоей вине? — неприятно оскалился Гворий.

— В первую очередь — по моей вине, — подтвердил Шерьян. Помолчал немного и добавил, тщательно выговаривая каждое слово: — Я клянусь, что никогда и ни за что не причиню ей вреда. Пусть даже платой за это станет моя жизнь.

Я аж поперхнулась от подобного заявления. Ничего себе! Храмовники, насколько мне известно, относятся к клятвам столь же серьезно, как и эльфы. Неужели только что я приобрела в лице Шерьяна могущественного защитника и покровителя? Однако, боюсь, это лишь усложняет дело. Ведь я тоже связана клятвой, по которой обязана убить своего мучителя. Конечно, в честном поединке одолеть храмовника мне было бы не под силу. Но теперь моя задача становится просто-таки смешной: связанный опрометчивой клятвой, Шерьян не имеет права сопротивляться. Осталась самая малость — воспользоваться своим неожиданным преимуществом.

«О да, Тефна, — насмешливо шепнул внутренний голос. — Осталась самая малость — убить Шерьяна. Сумеешь ли? В пылу схватки, думая лишь о спасении своей жизни, — это легко. Но хладнокровно и расчетливо, наперед зная, что он не будет защищаться… Или докажешь собственным примером, что правы те, кто называют метаморфов опаснейшей из нечисти?»

Я мотнула головой, отгоняя ненужные мысли. Потом, подумаю об этом потом, когда придет черед выполнять клятву. Сейчас у меня и так слишком много проблем.

— Я учту, — с неприкрытой угрозой пообещал Гворий. — Обязательно учту твои слова. А сейчас вынужден проститься.

— Всего доброго. — Шерьян вежливо кивнул и принялся лениво перебирать мои растрепанные волосы, в беспорядке рассыпавшиеся по плечам, словно показывая, что, как только за незваным гостем закроется дверь, мы займемся совсем другими делами.

Гворий хмыкнул при виде столь идеалистической картины, шагнул к двери, но на самом пороге остановился и искоса посмотрел на меня.

— По дворцу бродит убийца, — произнес он, обращаясь ко мне. — А значит, в любой момент может пострадать еще кто-нибудь. К чему скрывать — эльфы не любят метаморфов. Если произойдет еще одно убийство, то я не ручаюсь за своих людей. Поэтому будь всегда на виду, Тефна. Чтобы даже самый подозрительный эльф не сумел обвинить тебя в преступлении.

— Не беспокойся, — оборвал его Шерьян. — Я теперь и на шаг не отпущу ее от себя. Даже ночью.

Гворий сморщился, словно от невыносимой боли, но удержался от каких-либо слов. Кивнул напоследок и вышел, оглушительно хлопнув дверью.

— Ну, — мурлыкнул Шерьян, незамедлительно прижимаясь ко мне. — Займемся более приятными вещами?

Естественно, после этого я слетела с кровати со всей возможной скоростью. Захрюкала от возмущения, путаясь в завязках платья.

— У тебя слишком бурная реакция, — посетовал Шерьян, сам в свою очередь неторопливо вставая и потянувшись к сброшенной второпях одежде. — Между прочим, в глазах Гвория и всей остальной общественности мы только что стали законными супругами. И… — тут он замялся на неуловимый миг, но все же завершил начатую фразу: — И я настаиваю, чтобы отныне ты ночевала в моих покоях!

— Что? — недоверчиво переспросила я, решив, что, верно, ослышалась. — Ночевать в твоих покоях? С какой стати, собственно говоря?

— Ну как же. — Шерьян улыбнулся с таким самодовольством, словно кот, объевшийся сметаной. — Во-первых, будет странно, если после этого представления, устроенного для эльфов, ты как ни в чем не бывало продолжишь спать отдельно от меня. А во-вторых… Гворий прав, тебя сейчас слишком опасно оставлять в одиночестве даже на миг. Вдруг неведомый убийца повторит попытку подставить тебя? Или, чего пуще, нападет. Если мне память не изменяет, не так давно ты уже едва не угодила в смертельную ловушку. Неважно, связано ли это каким-либо образом с убийством Элмона или нет, но твоя жизнь в опасности. А я поклялся, что отныне буду защищать тебя до последнего. И намерен сдержать свое обещание любой ценой.

Я скептически кашлянула. Ого, как мы заговорили! С чего вдруг, хотелось бы знать? Ведь только вчера я рассказала Шерьяну про план Гвория оживить Индигерду. Неужели храмовник сделал выбор между мной и своей покойной женой в пользу именно меня? Ох, что-то с трудом верится. Интересно, поддержит ли решение отца Рикки? Ведь в его случае речь идет не о возлюбленной, а о матери, которая, как известно, одна-единственная. Кстати, а почему он молчит? Вроде бы, эльфы давным-давно удалились.

— Рикки, — в тот же миг негромко позвал Шерьян, угадав мои мысли. — Ты почему притих? Выходи!

— Я просто задумался, — виновато отозвался Рикки откуда-то из угла. — Засмотрелся на вашу идиллию.

Я, приоткрыв от удивления рот, наблюдала за процессом материализации юноши. Сначала воздух около стены засеребрился и ощутимо сгустился. Затем в сердцевине получившегося полупрозрачного кокона зародилась неясная тень, которая быстро приняла знакомые очертания. И вот уже сам Рикки шагнул вперед, небрежным пассом развеяв остатки своего странного колдовства.

— И что ты думаешь про все это? — полюбопытствовал Шерьян, отходя к столу. Там он вальяжно развалился в кресле, небрежно смахнул на пол остатки бумаг и гордо водрузил перед собой бокал и непочатую бутылку вина.