Хортенко поболтал напиток в стакане, глядя на текучую жидкость и наслаждаясь ее ароматом. Мсье де Плю Пресьё несомненно настроен обмануть его. А это, вероятно, означало, что в конечном итоге посла придется с пристрастием допросить. Но прежде, чем Хортенко предпримет столь необратимый шаг, ему понадобится подтверждение князя о правильности своего решения.

Ведь именно князь Московии являлся главным арбитром в подобных делах. Не следовало действовать вопреки его суждению.

Хортенко прокрутил в памяти свою последнюю беседу с послом. «Да я бы сам взял в руки кнут», — сказал тот. Хортенко усмехнулся. Видимо, псоглавец совершенно не разбирался в современных пытках, осуществляемых компетентными профессионалами. Но очень скоро он все узнает.

Хортенко пригубил бренди и снова позвонил дворецкому. Когда тот возник в дверях, он произнес:

— Две собаки умерли. Пожалуйста, уберите их трупы и немедленно где-нибудь закопайте.

— Как вам будет угодно, ваше превосходительство.

Хортенко откинулся на спинку кресла с довольной улыбочкой. Он был человеком методичным и не терпел беспорядка.

Дневного света Аня Пепсиколова не видела годами. Подвальный бар, где она ежедневно встречалась с Даргером, был самой высокой точкой в ее путешествиях. Ну, конечно, еще имелся особняк Хортенко, хотя этот унылый дом давно стал для Пепсиколовой преисподней. По ее мнению, он ушел в землю гораздо глубже, чем мрачные непроглядные убежища Москвы. Аня даже не надеялась увидеть верхний мир. Запертая в темном лабиринте, она была словно привязана к тонкой и неразрывной нити судьбы, которая наматывалась на скрытую ось. Какой-то злой рок неуклонно притягивал Аню внутрь, к подземному центру, где ее ждали лишь безумие и смерть.

Но сегодня она еще жива, и это хорошо, напомнила себе Аня. И она по-прежнему третья по степени опасности — после Хортенко и подземных владык — во всем Нижнем Городе. Что если и не радует, то, по крайней мере, утешает.

И она вновь оттолкнулась шестом от мелкого дна Неглинной. На каменных стенах туннеля плясали тусклые отсветы фонаря, подвешенного на носу челнока.

— Я тебе говорила. Могила Ивана Четвертого, — сказала Пепсиколова, обращаясь к Даргеру.

— Ленина.

— Да, точно.

Пепсиколова привязала челнок у причалов площади Революции. Здесь поблескивали лишь бледные потеки лишайника. Аня, как всегда, задержалась у бронзовой статуи юноши с собакой, чтобы потрогать собачий нос, отполированный до блеска.

— На счастье, — пояснила она, и, к ее удивлению, Даргер проделал то же самое. — Зачем ты повторяешь? Это же моя примета, а не твоя.

— Человек моей профессии по необходимости чтит госпожу Удачу. И я не смеюсь над приметами, проверенными на практике: как ни крути, но они уже были многократно подтверждены опытным путем. Кстати, проходящий под приставной лестницей человек имеет куда больше шансов получить молотком по голове, нежели тот, кто осторожно ее огибает. Кроме того, банальный случай с разбитым зеркалом неизбежно влечет за собой неприятности в виде разъяренного владельца.

— А кто ты конкретно по профессии?

— В данный момент я ищу Ивана Четвертого.

— Ленина.

— Разумеется. — Даргер развернул карту Москвы. — Сейчас мы прямо под… в двух шагах от Воскресенских ворот?

— Правильно.

Даргер достал книгу, открыл примерно на середине и удовлетворенно кивнул. Затем убрал книгу обратно в карман и сказал:

— Мы распространим поиски на подземные переходы под южной стеной Кремля и над рекой.

— Южной стеной? Ты уверен?

— Да.

— Ты наверняка в курсе, что, по мнению большинства людей, могила находится где-то под Красной площадью.

— И именно поэтому никто до сих пор ее не нашел, — ответил Даргер с вызывающей ярость улыбкой превосходства. — Идем?

Они вступали на территорию Дрегов. Пепсиколова прикрыла створки фонаря, оставив лишь тоненький лучик. Яркий свет выдал бы в них откровенных чужаков и, следовательно, врагов. Передвижение в полной темноте, наподобие самих Дрегов, являлось вынужденной мерой. Зато теперь непрошеные гости превращались не в беззащитных жертв, а в шпионов и одновременно врагов. Люфт между двумя версиями был крайне невелик и существовал (как Пепсиколова иной раз подозревала) только у нее голове.

Аня толкнула ржавую железную дверь, та со скрипом отворилась и с шумом захлопнулась за ними. Пепсиколова и Даргер прогрохотали вниз по короткому лестничному пролету. Воздух казался затхлым, однако впереди чувствовалось огромное открытое пространство впереди. Луч фонаря не достигал дальней стены.

Они шли впотьмах, а под ногами хрустели дохлые тараканы.

— В таких местах я еще не бывал. — Голос Даргера отдавался гулким эхом. — Где мы?

— Прежде чем его застроили сверху, это было так называемое шоссе — дорога, построенная древними, чтобы механические рабы возили своих господ. Теперь тихо. Мы уже наделали достаточно шума.

В подземной Москве обитали различные племена. То были сломленные и бездомные, душевнобольные и пострадавшие от массированного восстановления вирусов, которые сохранились после многочисленных войн. Стойкие экземпляры периодически выбирались на поверхность — порыться в мусорных баках, стянуть что-нибудь в магазине или попрошайничать на улицах. Другие продавали наркотики или свои тела людям, которые вскоре с той же вероятностью сами могли оказаться внизу. Что до остальных, то никто не знал, как они ухитрялись сохранять жизнь, впрочем, довольно часто им это не удавалось.

Дреги считались самыми старыми и отчаянными из всех племен Нижнего Города. Они жили в унизительном страхе, что делало их опасными.

Вдруг впереди донесся звук, будто одной металлической трубой упорно и ритмично стучали о другую.

— Черт, — выругалась Пепсиколова. — Дреги нас заметили.

— Правда? И что теперь?

Аня поставила фонарь на землю и закрыла его створки. Мрак окутал их словно толстое одеяло.

— Надо ждать, а потом будем торговаться.

Даргер и Пепсиколова затаили дыхание. Спустя некоторое время раздалось шарканье ног по асфальту, тьма словно сгустилась и обрела форму. Из ниоткуда кто-то произнес:

— Кто вы такие и что вы делаете там, где вам быть не положено?

— Я — Аня Пепсиколова. Вы либо знаете меня, либо слышали обо мне.

Голоса зашептались и смолкли.

— Мы с моим спутником ищем нечто утраченное давно, до того как кто-либо из нас родился. У нас нет причин беспокоить вас, и мы обещаем держаться подальше от вашего логова.

— Сожалею, — ответил бесстрастный голос, — но мы заключили договор с Бледнолицыми. Они оставляют нас в покое, а мы охраняем их южную границу. Я осведомлен о том, что ты опасна. Но никто не берет назад обещание, данное Бледнолицым. Ты должна либо повернуть назад, либо умереть.