– Я придерживаюсь строгих правил, а показатели раскрываемости у нас самые высокие в конторе.

– Спасибо, я в курсе, но это не делает из тебя безупречного сыщика.

Корсо за несколько секунд мысленно пролистал все дела, в которых он мог пребывать в пограничном состоянии, – никому было не под силу раскопать нелегальные акты, тщательно похороненные Бомпар под напластованиями архивных документов.

– Ты обращаешься с родственниками жертв как с виновными, и в то же время у тебя всегда такой вид, будто ты ведешь расследование для себя лично, – продолжала Барби. – Можно подумать, мы все персонажи компьютерной игры «Vigilante», где герой сам вершит правосудие с оружием в руках.

– Это уж слишком!

– Нет. Из уважения к горю родственников жертв сыщик уголовного розыска обычно надевает черный костюм и всю жизнь составляет рапорты. А ты даже не удосуживаешься накинуть на плечи куртку, а всю писанину поручаешь Кришне. Ты никогда не проявляешь никакого сочувствия. Никогда не бываешь вежлив, почтителен. Просто несчастье какое-то! По правде говоря, хотя результаты у тебя хорошие, все считают, что тебе следовало бы вернуться туда, откуда ты пришел: на участок.

Корсо присвистнул. Против всякого ожидания, от этих откровений он чувствовал себя взбодрившимся, посвежевшим, как после холодного душа.

– Ты закончила?

– Нет. Имеется и проблема настроения.

– Какая еще проблема?

Барби пожала плечами и заглянула в стакан, на дне которого покоился трупик выжатого лимона. На каждом пальце у нее было по кольцу – не тех, что выставлены в витринах ювелирных бутиков Вандомской площади, а скорее байкерских.

– Если у тебя не дрожат руки, значит ты топаешь ногами или скрипишь зубами. У тебя вечно такой вид, будто ты вот-вот взорвешься. Ты наводишь страх на свидетелей и изматываешь родственников. Чего ты таким образом можешь добиться?

Они окончательно удалились от темы развода, Барби наверняка высказывала не только свое мнение, но и всей группы.

– Мы вроде говорили об опеке над моим сыном?

– Я как раз хочу заставить тебя понять: ты не имеешь никаких шансов выиграть у своей жены.

Он предпочел сдержаться и не психануть – хотя бы для того, чтобы опровергнуть составленный Барби портрет. Долгие десять минут он помешивал кофе, которого в блюдце плескалось гораздо больше, чем в чашке.

Потом оставил в покое ложечку и почти мечтательно произнес:

– И все же мне необходимо добиться опеки. Эмилия… опасна.

– Полагаю, ты не собираешься об этом распространяться?

– Нет.

– Что об этом думает твой адвокат?

– Что мой единственный шанс склонить судью на свою сторону – это арестовать мерзавца из «Сквонка».

– Ну вот, наконец-то хорошая новость.

Он поднял на нее глаза:

– Ты думаешь?

– Конечно. Мы скоро схватим этого ублюдка.

Она встала, порылась в карманах и бросила на стол пять евро.

– Мы еще поговорим. А сейчас я вместе с ребятами отправляюсь на обыск.

Она подхватила сумку и развернулась, чтобы уйти.

– Так ты напишешь мне характеристику или нет? – снова спросил Корсо.

– Конечно. – Она подмигнула ему. – И не премину отметить, что ты лучший стрелок из табельного оружия.

19

Еще не оправившись от только что полученного удара, Корсо сел в машину и тронулся с места, пока не понимая, куда он направляется. На набережные беззвучно опускался вечер, накрывая Париж обольстительной призрачной вуалью, отчего по коже города пробегали мурашки… электрические.

Он сделал попытку дозвониться до Эмилии, но она не ответила. Образ Тедди, взлохмаченного белокурого мальчика с темными глазами (как у матери), разбивал ему сердце, как камень, брошенный налетчиком в витрину. То, что он в течение месяца не увидит сына, притом что он не успел не только подготовиться к такому долгому карантину, но даже сказать ему на прощание хоть словечко, это уже было слишком – действительно слишком.

И ведь это только начало. Совершенно очевидно: он не получит опеки. Стефану придется довольствоваться брошенными ему крохами и постоянно трястись от страха, как бы Эмилия не впутала их сына в свои садомазохистские игры.

Корсо почувствовал, что к глазам подступили слезы. В такие моменты его старые демоны являлись вновь, как в былые веселые деньки. Для бывшего нарко́та годы абстиненции представляют собой стену, старательно возведенную на зыбкой почве. Стоит только поближе подойти к ней, как она рассыплется в пыль…

Он свернул на Королевский мост, чтобы попасть на Правый берег, и поехал в обратную сторону. Вдоль Лувра зажигались фонари, и он вдруг понял, куда направляется.

Несколько месяцев назад он обзавелся идеальной любовницей: юной, нежной, неболтливой. Невысокая брюнетка, в теле, не слишком хорошенькая, но наделенная пышными формами, умело скрываемыми под просторными платьями. Ничем не примечательное существо в очках и с заколками в волосах а-ля Кит Ричардс. Она старалась держаться как можно дальше от постели, но, если ее раздеть, проявляла чудеса чувственности. С ней он обретал то единственное, что его возбуждало, – ощущение, что совершает осквернение, надругательство.

Корсо познакомился с ней во время расследования по делу о ночной перестрелке, во время которой владелец ювелирной лавки получил пулю в голову. Молоденькая продавщица не присутствовала при этой сцене, однако Корсо взялся утешить ее. Потом он время от времени припадал к этому источнику, но прикидывался глухим, когда девушка заговаривала о совместном будущем. Если она настаивала, он ссылался на «срочную работу» и исчезал.

Мисс Берет – она часто носила розовый берет, который напоминал ему песню Принса «Raspberry Beret», – жила в Двенадцатом округе.

Подъезжая к Берси, Корсо подумал, что прежде следовало бы заехать к компьютерщикам из судебной полиции (это поблизости) или даже рвануть по набережным в Иври-сюр-Сен и принять участие в обыске у Софи Серей. Но сил у него не было. Ему хотелось на время оказаться подальше от убийства Нины, от ее застывшего в чудовищном крике лица, от подлого мира Ахтара.

Мисс Берет открыла ему, одетая в спортивный костюм и мягкие домашние тапки. Очков на ней не было, а волосы она собрала в пучок, напоминающий рожок итальянского мороженого. В этот момент она не походила ни на девушку, скрывающую свои прелести, ни на гранату с выдернутой чекой, какой была в их первые ночи, – скорее на младшую сестричку, которую ему так хотелось бы иметь.

Обнаружив на пороге дрожащего в своей форменной куртке сыщика с потерянным взглядом, Мисс Берет только улыбнулась. Она сразу поняла, что он здесь не для того, чтобы заняться любовью или хотя бы поговорить. Он пришел ради ужина и фильма, который показывают по телику в пятницу вечером.