Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что это было? – наблюдая за раскачивающимся из стороны в сторону, удаляющимся гуманоидом, всё ещё не веря своим глазам, повторно переспросила я.
– Люминисцен.
– А попонятнее?
– Эти существа вроде как хозяева Тёмного леса. Если они на тебя не реагируют – радуйся.
– Он ведь не отреагировал, этот Люминисцен… Ведь так? – в моём голосе звучало неподдельное переживание.
– Если бы отреагировал, ты уже была бы мертва.
– Ты серьёзно? – к моему горлу подступил ком.
– Если они тебя “видят”, считай, что тебе закрыт вход в Тёмный лес. Я для этих существ, по какой-то причине, вроде как невидимка. И ты, похоже, тоже… – она вдруг с неожиданным подозрением взглянула на меня. – Люминисцены стремительны и безжалостны – если догоняют, живьём разрывают на куски, отбить от них жертву невозможно.
– Откуда ты знаешь, если ты для них невидимка?
– По-твоему почему никто из обитателей Паддока не может войти в лес и куда подевались остальные прибывшие сюда до тебя?
– Хочешь сказать, что их растерзали Люминисцены?
– Бóльшую часть.
– А те люди, что сейчас в Паддоке?
– Все видимы для Люминисценов. Я проверила каждого. Каждому из них чудом повезло выбежать из леса до того, как их сожрали живьём.
– То есть беря меня с собой в лес ты в первую очередь хотела проверить, корм ли я для этих тварей или нет?
– Ты сама хотела поскорее это выяснить, забыла?
– Я не знала о том, что водится в этих треклятых дебрях. Никто из вас не удосужился просветить меня.
– А может быть это ты нас не просвещаешь? – сделав шаг в противоположную от меня сторону, Дикая развернулась ко мне лицом, на котором сейчас особенно отчётливо читалась жёсткость, смешанная с недоверием.
– Что? – я растерялась, не понимая, к чему она ведёт. – Ты о чём?
– Ты прибыла в Паддок не как все. В какой-то непонятной капсуле, в замороженном состоянии. При этом у тебя, как ты утверждаешь, в отличие от всех остальных прибывающих сюда, всё в порядке с памятью. Сейчас же выясняется, что для Люминисценов ты невидима. Первая и единственная невидимка из сорока восьми человек, прибывших в Паддок до тебя, – она вдруг прищурилась и поджала губы, прежде чем выдала следующую оглушающую мысль. – Ты вполне можешь быть шпионкой.
– Кем?! Я?! Ну и на кого же я могу шпионить?!
– На тех, кто нас сюда выбрасывает, словно ненужный мусор.
Как резко поменялись полюса. Ещё вчера я думала то же самое о ней, а теперь она озвучивает те же мысли в мой адрес.
– Ты сама из подозрительных личностей, – решила дерзко контратаковать я. – Прибывшая в Паддок самой первой, единственная продержавшаяся здесь так много недель, тоже с нетронутой памятью и, как выясняется, до сих пор бывшая единственной невидимкой для Люминисценов. И не говори, что сама не понимаешь, как это выглядит.
– Если выяснится, что ты одна из причастных к этому грёбанному эксперименту, я убью тебя, при этом не моргнув и глазом.
– А ты способна? – сквозь зубы прорычала я, начиная всерьёз злиться на столь высокий коэффициент подозрительности в свой адрес со стороны человека, который сам является главным подозреваемым, причём в буквальном смысле номером один.
Она неожиданно сделала два шага по направлению ко мне и, сравнявшись со мной лицом практически впритык, начала говорить с натяжением в голосе:
– Если выяснится…
– Не выяснится, – с не меньшим натяжением оборвала её я.
– Потому что ты одна из них? – она прищурилась.
– Потому что я одна из вас.
– Что ж… – она неожиданно резко хлопнула меня по плечу и, до боли сжав его, наигранно улыбнулась своими белыми зубами. – В таком случае поздравляю тебя с повышением. Раз Люминисцены тебя не видят, значит с сегодняшнего дня ты официально охотница. Что значит: хочешь ты того или нет, в Тёмный лес тебе теперь ходить каждый Божий день вплоть до тех пор, пока мы не отыщем способ выбраться из этого места.
Глава 19.
– Вы вернулись на целых два часа раньше, – обеспокоенным тоном встретил нас в Ночлежке Сладкий.
– Что значит, что воды мы принесли чуть меньше, но если кого-то это неудобство не устраивает, этот кто-то может самостоятельно по-быстрому смотаться в Тёмный лес и добрать недостающие миллилитры, – парировала Тринидад, отдавая Сладкому свой рюкзак. Свой я отдала Дефакто, который, наблюдая за кроликами, которых Сладкий вытащил из рюкзака Дикой, поправив очки, растянулся в довольной ухмылке:
– Целых шесть кроликов! Это очень хорошо. Эй, Нэцкэ, послушай: у нас новый суточный рекорд по кроликам!
– Прежний максимум был в четыре штуки, – отозвалась подходящая к нам со стороны Медпункта девушка. – Сегодня сколько?
– Шесть!
– Как раз вовремя, – таинственно заулыбалась Нэцкэ, но тайну сразу же развеяла, – сегодня я вскопала пять кустов молодого картофеля. Очевидно, этим вечером Вывод устроит нам настоящий пир.
– Я бы приберег запасы, – подал голос Эффект.
– Отмороженную не трогают Люминисцены, – вдруг оборвала общий трёп Тринидад. Все сразу же замерли с широко распахнутыми глазами и слегка приоткрытыми ртами. – У нас будет ещё один охотник, – продолжала рубить с плеча Дикая, – так что можете сказать Выводу, чтобы приготовил сегодня побольше мяса. На днях Отмороженная всё-таки научится попадать по движущимся мишеням, после чего мы начнём питаться посытнее. Так ведь, Отмороженная? – она врезалась в меня взглядом, не допускающим отрицательного ответа на прозвучавший вопрос.
Вместо ответа я потуже сжала зубы и кулаки, и отвела взгляд в сторону.
Спустя полчаса после возвращения в лагерь, я сидела на краю обрыва, с северо-западной стороны редкой рощи, в ста метрах от силового поля, за которым лежали горы. Свесив ноги со скалистого края, бросала мелкие камушки в бездну. Алый закат окрасил в кровавый оттенок кажущийся бесконечным каньон, западный ветер периодически налетал на спину и трепал мои волосы, корни которых уже немного отросли и отливали чернотой. На душе было тошно. По большей части из-за того, что я обрела официальную обязанность, от которой могла бы отказаться. Дилемма была сложной: я не хотела подставлять зависимых от моего успеха обитателей Паддока, но и не желала возлагать на себя опекунские обязанности. Моя цель: как можно скорее выбраться отсюда и разыскать Конана, Лив и Кея. Кормление десятка голодных ртов, которых, вроде как, со временем обещает становиться только больше, в мои планы точно не входит.
Взяв камень побольше, я изо всех сил швырнула его подальше в каньон, словно желая достать противоположной стороны силового поля, за которой разливался в
