Светлана с силой захлопнула крышку. Никто не сможет раздуть пламя из гаснущих углей. И чудовищный шрам, изуродовавший шею, рассекший надвое левую грудь, никогда не исчезнет. Но она — Верховная жрица, не нуждается ни в чьей жалости и недоступна ни для кого. А чтобы остаться недоступной впредь, надо прежде всего выполнять свои обязанности.

Встав на колени, Светлана мысленно сосредоточилась, молясь о том, чтобы отряд, возглавляемый ее сыном, настиг и покарал презренного отступника.

Олег передвигался быстрым шагом. Возможно, оперативная группа уже покинула пределы Лакедемона. И теперь преследователи совершают марш-бросок. Тем не менее юноша все же рассчитывал успеть пройти Мариупольское шоссе раньше, чем его настигнут каратели. Главное — достичь Таганрога, который, если верить рассказам стариков, гораздо больше Лакедемона. А раз так — значит, там должно быть множество домов, улочек, площадей. Есть где спрятаться.

Нести одновременно ребенка и автомат было крайне неудобно, но перекинуть люльку за спину Олег не решался: ему казалось, что, находясь ближе к сердцу, девочка будет защищена лучше. Пожелтевшее солнце, теперь уже не такое красное и огромное, как на рассвете, слепило глаза. Говорят, болезни случаются не только от радиации, степных поветрий и укусов рептилий и насекомых, но также и от лучей дневного светила. Впрочем, сейчас это было неважно, поскольку от болезней умирают не сразу, а вот любое промедление могло закончиться мгновенной смертью.

Олег продолжал шагать по разбитой дороге, не забывая поглядывать по сторонам и вверх. Ведь мутировавшее зверье представляло не меньшую опасность, нежели каратели. Конечно, считалось, что на территории Миусского полуострова, по крайней мере в западной его части, подконтрольной Лакедемону, крупные хищники не обитали, и нападений на людей не отмечалось, тем не менее в этом мире всегда что-то происходит впервые. К тому же и птеродактилей никто не отменял. А эти крылатые бестии были непредсказуемы и могли захотеть полакомиться путником-одиночкой.

Деревьев вдоль дороги росло не так много, что очень нравилось Олегу. Ни одна зубастая мразь, будь то животное или человек, к нему незамеченным не подберется. Малышка спала в люльке, которую он поддерживал левой рукой, чтобы она не раскачивалась на ходу.

Солнце поднялось еще выше и теперь стояло почти в зените, сильно припекая. Прошло, наверное, уже часа три, как юноша шел по пустынной дороге, когда по правой стороне впереди показалась вереница домов. Беглец замедлил шаг. От кого-то из стариков Олег слышал, что поселения вдоль шоссе давно уже необитаемы, и, в общем-то, опасаться нечего, однако он снял автомат с предохранителя.

От этого места, и вправду безлюдного, веяло жутью. Первый же дом, стоящий на пустыре, был совершенно разрушен, как будто под него заложили мину. Груда балок и кое-где остатки кирпичной кладки — вот все, что осталось. К нему вела глубокая, по колено, колея, заросшая молодыми деревцами. Довольно высокий кустарник пробился сквозь развалины, но даже зелень листьев была тут почему-то тусклой, словно с выцветшей фотографии. Наверное, через несколько лет уже не останется никаких признаков того, что когда-то здесь жили люди.

Юноша торопился покинуть страшноватую деревню; настороженный взгляд его цеплял детали, спина вспотела, а руки напряглись, держа оружие.

Следующие строения почти целые, казались обитаемыми, но вблизи стало видно, что не только сохранившиеся заборы, но двери, окна, стены непроходимо заросли диким виноградом, чьи побеги сплелись в прочную сеть. К тому же зияющие прорехами крыши обнажали сгнившие в труху балки.

Еще один дом был сожжен целиком, дотла. В правом дальнем углу куча закопченых кирпичей указывала на место, где, по всей видимости, была печь. Олегу стало не по себе, когда он увидел дерево, скрученное пламенем в почерневшую спираль. Попадались и другие пепелища, поросшие травой, среди которой торчали железные, и потому уцелевшие, спинки кроватей.

Создавалось впечатление, что на участках домов-призраков образовались некие гравитационные ямы: непонятно почему стены, пристройки, деревья падали, клонились, валились именно внутрь дворов. Несколько сильно накренившихся сараев еще пытались сохранить равновесие, но было видно, что вскоре и они полягут, притянутые той же непонятной силой.

Чуть ниже в ложбине находился большой скотный двор, но, разумеется, скотины в нем не содержалось.

В некоторых дворах виднелись могилы, чьи кресты смотрели прямо в окна.

«Неужели не могли донести до кладбища? Что за радость, когда прямо у крыльца лежат чьи-то кости...» — подумалось юноше.

От этого стало совсем жутко, и он зашагал быстрее, как вдруг услышал шорох. Олег, вскинув автомат, оглянулся, но никого не увидел. Он перестал дышать, в горле пересохло. Может, показалось? Беглец прислушался, потом опустил автомат и снова прислушался. Ничего. Тишина. Мертвая. Гробовая. Могильная.

С облегчением выдохнув, юноша пошел дальше. И вдруг — снова шорох. Сердце екнуло, будто провалилось куда-то в глухую бездну. Олега бросило в холодный пот, руки пробрала мелкая дрожь, он вскинул автомат. И опять — шорох. Прямо за спиной. Натренированное тело мгновенно развернулось легкие с хрипом выплюнули горячий воздух. Ничего. Олег сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоиться, но продолжал зорко всматриваться в траву, да, там определенно кто-то прятался. Юноша перестал поддерживать люльку, взялся второй рукой за цевье, прицелился...

«Ну же, давай, покажись!»

Трава закачалась, и в ней юрко промелькнуло что-то длинное, серо-зеленое. Олег улыбнулся, опустил автомат и, прикрыв веки, вытер ладонью мокрое лицо. Идиот! Это же просто большие ящерицы. Теперь напряжение сменилось слабостью. Очень захотелось присесть, облокотиться на стену какого-нибудь дома и подремать полчасика, да, только полчасика — не больше. Но опыт говорил, что расстояние между ним и карательным отрядом неуклонно сокращается, а значит нужно идти вперед. Только вперед. Не останавливаясь.

Теперь он шагал, не обращая внимания на шелест травы. Это шоссе действительно было безлюдно, и кроме изувеченных временем домов здесь ничего нет. Поэтому он не стал волноваться, когда шуршание послышалось рядом.

«Совсем ящерицы страх потеряли», — подумал Олег и повернул голову в сторону наглой рептилии. Но это была не ящерица.

Он увидел оскалившуюся гнилозубую рожу, перекошенную яростью. А в следующее мгновение с огромным разделочным ножом на него кинулся амбал в лохмотьях, измазанных в грязи. Постоянные тренировки на реакцию не подвели: ловко увернувшись, Олег умудрился-таки вмазать прикладом автомата по гнусной харе. Верзила, взревев, покатился по асфальту. Откуда-то из-за дома, с толстой палкой в руках, выскочил другой бандит, ростом чуть ниже первого, но такой же грязный и взлохмаченный. Олег не успевал, поддерживая одной рукой люльку, вскинуть автомат, но зато ударил берцем точно в коленную чашечку дикаря. Тот взвыл, выронив палку, и повалился на асфальт, недалеко от собрата. Теперь юноша мог спокойно прицелиться в голову скулящему дылде.