– Ну да. Сверлишь во льду лунки и ловишь. Бывает, лучше, чем летом, ловится. У Дюшки папаша налимов зимой ловит.

Анна и Марк переглянулись и промолчали.

– Ладно, давайте кататься, – объявил я. – Анна, ты «Салют» бери, и вперед. Тут пятьсот метров спуск, можно хорошо разогнаться.

– Я первый!

Не успел предупредить, а Марк снова запрыгнул на велик и понесся по склону вниз, нажимая на педали со всего веса и не забывая дергать за курок звонка.

– Он слишком быстро ездит, – сказал я. – У меня в переднем колесе подшипники похрустывают, может заклинить…

Анна села на велосипед, поставила ногу на педаль.

– За руль подержать? – предложил я.

– Я сама.

Ну, я не стал ей мешать, сама так сама.

– Не спеши.

Анна оттолкнулась ногой и поехала, как и Марк легко и безо всякой поддержки, точно всегда так каталась. Отличное у нее чувство равновесия.

– Тормоза назад дави, – успел посоветовать я.

Но Анна меня не слышала, нажимала на педали, не нужны ей были тормоза. Она засмеялась, а я подумал, что в первый раз слышу, как она смеется.

Через секунду она уже летела вниз по бетонной ленте.

Я остался наверху один. Они скатились до низа холма, потом въехали обратно, не особо, кстати, запыхавшись.

– Ну как? – спросил я.

Но ни Марк, ни Анна не ответили, не теряя время, покатились обратно. Я сел на старую тракторную покрышку и стал ждать, пока они накатаются. На это ушел почти час. Через час Анна остановилась и села на покрышку рядом со мной.

– Хорошо, – сказала Анна серьезно.

– Да, тут всегда хорошо кататься. Послушай, а вот вчера песня…

– Какая?

– Про звездолет. Который никак не полетит.

– Про звездолет, да… Смотри, этот дурень переразогнался.

Марк действительно переразогнался. Чересчур разогнался. Так часто бывает: человек начинает кататься, у него получается, он чувствует себя уверенно, и все заканчивается кувырком.

Кувырок и получился.

Марк не удержал руль, на стыке плит его выбило из рук, колесо соскочило с плиты, брык!

Полетел Марк высоко. Наверное, это было лучшее падение, что я видел. Марка подкинуло, и велосипед подкинуло, и они вместе кувырнулись в воздухе и приземлились. Марк приземлился раньше, упал на песчаную дорогу. Сверху на него хлопнулся велосипед.

– Ой…

Это я ойкнул. А Анна не ойкнула, упал и упал.

Марк сразу поднялся. Он осмотрел «Орленка» и помахал мне рукой – все нормально.

– А здорово упал он, – заметил я. – Прямо как в кино полетел, так и шею свернуть недолго.

Анна промолчала. Марк направился к нам. Он смеялся. Катил велосипед, держал его за руль одной рукой, а вторую выставил перед собой. Правую. А безымянный палец на ней смотрел сильно в сторону, поперек остальных.

– Палец подломил! – крикнул Марк.

Анна не услышала.

– Он говорит, что палец сломал…

– Ага, – кивнула Анна.

Марк взобрался на холм.

– Может, в больницу? – предложил я. – Гипс наложить…

– Само, – отмахнулся Марк. – Безымянный – не курковый.

– Я ему потом шину сделаю, – пообещала Анна.

Это на самом деле больно, думал я. Я как-то палец выбил – и это было очень больно. А тут палец был попросту свернут в сторону и под синеющей кожей виднелись острые обломки кости, сломан, как прут, держался только на коже и мышцах.

– Да на нем все быстро заживает, – махнула рукой Анна. – Ничего страшного.

– Как на лайке, – подтвердил Марк. – Я ногу подломил – раз, через четыре дня уже прыгал – два. И безо всяких шунтов регенерировал…

– Давай вправлю, – Анна подошла к Марку.

– Сам люблю.

Марк бережно опустил на землю велосипед, затем взялся за сломанный палец и рывком его выправил, показал мне.

Затошнило. Палец раздулся и посинел, и из-под основания ногтя капля крови выступила.

– Срастется, – сказал Марк. – А без рук кататься как?

Жестко у них в Алтае. Палец сломал, вправил, дальше беги, белку добывай. Тайга. С другой стороны, правильно – в тайге больниц нет, все самим делать приходится.

– Ты что? – Анна постучала себя по голове. – Как без рук ездить? Ты думаешь, руль только для того, чтобы поворачивать? За него еще держатся.

– Без рук можно, – сказал я.

Я взял «Орленка», чуть разогнался вдоль гаражей, отпустил руль и проехался без рук.

Марк и Анна смотрели на меня как на циркача. Точно я не на велике без рук прокатился, а на мотоцикле по бочке с завязанными глазами.

– Тоже хочу, – тут же объявил Марк.

Я поглядел на Анну.

– Да пусть катится, – сказала она.

– Тогда лучше на «Салюте». Он тяжелый, колею держит.

– Как не падать? – спросил Марк.

– Надо разогнаться… И почувствовать. Если скорость слишком маленькая будет, то руль в сторону свернется…

– Понял. – Марк схватил «Салют».

– Лучше за седло держаться, – посоветовал я. – Это помогает…

Марк не стал дослушивать.

Мы стояли на холме, в общем-то, недалеко до облаков, а внизу река, и бетонка, как две лапши, уходит вниз и теряется в лесу. Анна рядом. Мне с ней хорошо рядом. Потому что я о ней ничего не знаю. С другими девчонками не так, про других все понятно. А еще мне нравится, что она молчит. Наши девчонки все болтушки, с ними неинтересно, а тут по-другому все, молчит – и интересно.

– А у нас атомную станцию будут строить, – зачем-то похвастался я. – Вон там, где река поворачивает.

– Ага.

– Я там работать хочу, – сообщил я.

– Правильно.

Марк разгонялся, раскручивая педали и набирая темп, на середине спуска он опустил руки и взялся за седло и теперь катился вниз с большой скоростью. Хохотал громко.

– Сейчас еще чего-нибудь сломает.

– Главное, чтобы велосипед не сломал, – сказала Анна.

Но в этот раз Марк не упал, он съехал вниз и унесся по плитам далеко к лесу, так что мы его даже и не видели.

– Хочу у тебя спросить, – Анна поглядела куда-то мне за плечо. – Я хочу спросить, мне это важно…

Я оглянулся и обнаружил, что к нам ковыляет Дюшка. У него даже издали был довольный вид, точно в «Спортлото» выиграл.

И Анна так ничего и не спросила.

– Катаетесь? – с завистью спросил Дюшка, приблизившись.