Отец Бернар кивнул.

— На это я и надеюсь, и вновь могу лишь сказать, что мы очень вам благодарны.

Мариетта немного замялась, но потом добавила:

— Я подумала, святой отец, что было бы чудесно, если бы вы через некоторое время пришли освятить часовню. В ней убрали, но не хватает еще многих вещей.

Отец Бернар удивленно посмотрел на девушку.

Мариетта помолчала в нерешительности, а затем продолжила:

— Моя мать родилась в Шотландии и принадлежала к роду Стюартов. А Стюарты, как вам, быть может, известно, католики. Выйдя замуж за отца, она поняла, что тот приобретает большой авторитет в своем полку. А потому решила, что ему, возможно, неудобно иметь жену-католичку.

Священник молчал, и девушка продолжила:

— Нас всех тайно окрестили как католиков, но мы, а также мама, ходили в церковь с папой, и в полку никто не догадывался, что моя мать не протестантка.

— Теперь вы во Франции, — заметил отец Бернар, — и это все упрощает. Конечно же, я буду рад благословить часовню и наставлять вас и вашу маленькую сестру.

— Большое спасибо, святой отец, — со вздохом облегчения сказала Мариетта.

Перед тем как они уехали домой, отец Бернар вышел во двор поговорить с Рупертом.

Это было еще одной удачей, которой Мариетта даже не ожидала.

«Нам повезло, нам так повезло! — думала девушка. — Я никогда не смогу воздать достаточно благодарностей Господу, который вел меня, и всем тем, кто нам помогал».

Была только одна вещь, которой Мариетта по-прежнему боялась.

Когда маркиз узнает, как много она на себя взяла, его это может раздосадовать.

Она до сих пор с ним не познакомилась.

Густав говорил о нем так уважительно и с таким восторгом, что у Мариетты сложилось впечатление, что это необыкновенный человек. Он обладал еще и какой-то внутренней силой, которую она ощущала, прикасаясь к нему, и которая ее немного пугала.

«А что, если завтра маркиз все-таки появится, — размышляла Мариетта, — и разозлится, что в замке так много людей? Быть может, гостиная и сокровища, которые мы нашли, не обрадуют его, как я ожидаю?»

Мариетта была напугана и почувствовала, как по телу пробежала легкая дрожь.

Потом девушка сказала себе, что бояться глупо.

«Пожалуйста, Господи, пусть он будет доволен тем, что произошло», — молилась она, пока экипаж катился по подъездной аллее.

— Раз уж мне снова придется делать уроки, — говорил Руперт, — я буду кататься без остановки, используя каждую минутку.

— Послезавтра тебе придется спрашивать разрешения у маркиза, — строго сказала Мариетта.

— Что ж, я надеюсь, — ответил Руперт, — что первым делом он купит еще несколько лошадей. Конюшни готовы, и мне нужен конь для прогулок. А знаешь, если говорить начистоту, тебе тоже захочется покататься.

— Конечно, захочется, но не стоит торопить события. Неучтиво просить маркиза об услугах, пока он не будет готов их оказать.

— Я не считаю, что купить еще лошадей — это услуга. Думаю, что это необходимость.

— Что бы ты ни думал, не говори ему этого, — попросила Мариетта.

Руперт не ответил, но по выражению его лица девушка поняла, что тот твердо намерен просить маркиза купить еще лошадей.

«Ах, я очень надеюсь, что он согласится», — подумала Мариетта, когда коляска остановилась у замка.

Фасад уже начал преображаться. В большинство окон вставили новые стекла, и теперь работники взялись расшивать швы кирпичной кладки.

Они улыбнулись Мариетте, когда та вышла из коляски, и она помахала им рукой, прежде чем войти в замок через парадную дверь.

Девушка решила еще раз взглянуть на гостиную и, направляясь туда, не могла не пожелать, чтобы маркиз оставался в постели еще немного.

Если он появится сейчас, то может расстроить все, что до сих пор шло так гладко.

«Может, не нужно было мне так быстро его исцелять», — вздохнув, подумала девушка.

Маркиз не сошел вниз на следующий день, как собирался.

Густав решительно убеждал его, что это безумная идея.

— Вы не хуже моего знаете, месье, и любой доктор скажет, что, если вы так серьезно болели, надо сперва пару дней посидеть у себя в комнате, а потом уж спускаться вниз.

Слуга говорил это с таким уверенным видом, что маркиз в конце концов согласился.

Он встал с кровати, надел халат и решил посидеть у окна.

Густав принес очень удобное кресло и столик, причем оба предмета обстановки явно не были заурядной мебелью.

Маркиз удивился, что их не украли вместе со всем остальным в доме.

Однако спокойно принялся за ленч, нежась в лучах солнца.

Чуть позже маркиз довольно охотно вернулся в постель, хотя и не желал этого признавать.

Мейвис, как всегда, принесла отвар из цветов бузины, и маркиз сказал девочке, что завтра спустится на первый этаж.

Из-за того, что малышка сказала и о чем умолчала, маркиз острее прежнего почувствовал, что его ждет какой-то сюрприз.

Он не представлял, что это может быть.

Как бы там ни было, Жан-Пьер надеялся, что сыграет свою роль достойно и сумеет ответить благодарностью на то, что они все для него делают.

На следующее утро Густав не спешил поднимать маркиза с постели, и когда тот почти оделся, было уже около двенадцати часов.

Маркизу не терпелось выйти из комнаты.

— Одну минуточку, месье, — сказал Густав, когда он с его помощью надел сюртук.

С этими словами слуга вышел за дверь и закрыл ее за собой.

Маркиз не видел, как он машет рукой Руперту, стоящему на верхних ступеньках лестницы.

Получив сигнал, Руперт побежал, чтобы предупредить Мариетту, а та сообщила Леону.

После этого все были готовы к приходу маркиза.

Густав открыл дверь, и Жан-Пьер вышел в коридор, чувствуя, что может двигаться на удивление легко после стольких дней, проведенных в постели.

Он сразу отметил, что коридор выглядит гораздо опрятнее, чем прежде, а дойдя до лестницы, с удивлением оглядел холл. Маркизу помнилось, что он был особенно грязным и гнетущим, а теперь в окнах блестели новые стекла, стены были чисто вымыты.

Начав спускаться по ступенькам, Жан-Пьер увидел три фигурки, ожидающие его у большого камина.

Они стояли на огромном ковре, которого, как помнил маркиз, в холле не было, когда он прибыл в замок; сразу за ними стоял столик, тоже новый, и на нем в большой вазе полыхали красные розы.