— Хреново. Да, я ему так велел. По телефону не звонить. Кто их знает, может, они на прослушку его поставят или еще чего. Хвост был за тобой, как думаешь?

Эдди, конечно, не самый догадливый из чилийцев. Но кое-какой опыт имеется. Не забыл оглянуться, когда шел сюда.

Хорхе бросился паковаться. Кроме спортивного костюма, взял куртку, которую дал ему Серхио. Да и причиндалов-то тех: тюбик автозагара да бигуди, зубная щетка, трусы одни да другие да пара носков про запас. Все от щедрот Серхио, еще пять косарей — Серхио одолжил на первое время.

Хорхе побросал все в авоську. Расцеловал Эдди в обе щеки, махнул на прощание детишкам. Сказал спасибо старшему, чью комнату занимал. Надеялся, что Эдди не сболтнет супруге, кто он да что он.

Итого десять дней в бегах. Всего десять, а все уже валится в тартарары.

Набросал Серхио весточку на испанском. Зашифровал известным обоим способом. Отдал Эдди.

Вышел из квартиры. Снаружи почудился вой сирен.

Открыл дверь подъезда.

Огляделся. Машин — ни единой. Вокруг ни души. Эх ты, чилийская истеричка!

А дальше-то куда? А хрен его знает!

На дворе похолодало. Девятое сентября. Хорхе бродил по центру целый день: Дроттнингсгатан, Гамла Бругатан, Хеторгет, Кунгсгатан, Стуреплан. Пообедал в «Макдональдсе». Слонялся по магазинам. Заценивал телок.

Радости не было. Сплошное беспокойство. Будь то беспричинный страх или оправданная осторожность, Хорхе бесконечно озирался и в каждом встречном видел переодетого фараона.

Насквозь видят беднягу Хорхе: эль Хорхелито — маленькая дешевая меньжовка. Хотелось позвонить сестре. Хотелось поговорить с мамочкой. Хотелось чуть ли не обратно на шконку.

Хорош распускать нюни! Хорош думать о матери с сестрой! Да что с тобой?! Семья — это святое, не вопрос. Но это когда нормальная семья, а если ты волк-одиночка, тут другой расклад. Хорхе постарался сосредоточиться на насущном.

Негде спать, и нет ни одного надежного друга (кореша).

В кармане пять штук. Можно подкатить с ними к старым кокаиновым подельникам, перекантоваться ночку-другую. Нет, риск слишком велик — они ж стучат почем зря.

Или сунуться в хостел. Только дорого там как пить дать. Да еще документы стребуют.

С матерью и сестрой связаться, конечно, можно, да только пасут его там, нельзя подставлять родных.

Блядство!

Еще когда ночевал в детской, разродился мыслью: а не пойти ли в ночлежку для бездомных? Вопрос с ночевкой будет решен, но где замутить лаве? В голове вертелась еще одна идея, посерьезней. Рискованная. Безумная. Он гнал ее от себя, ведь дело касалось Радована.

Спросил пару горемык на Платтан, где есть ночлежки. Те присоветовали два места: городской приют «Сова» у Шлюза и «Каризмакэр» на Фридхемсплан.

Побрел к метро на Хеторгет. Восемь вечера. А турникеты-то поменяли, с тех пор как его повязали. Хрен прошмыгнешь. Высоченные щиты из плексигласа отворялись, если чиркнуть картой по щели на передней панели турникета. Платить за проезд — не в правилах Хорхе. А топать до самого Шлюза — еще чего! Прикинул, сможет ли сигануть через турникет. Нет, больно высокий. Украдкой глянул, строгий ли контролер. Тому, походу, все пофиг. Стал наблюдать за людским потоком. Народу негусто. Походил. Послонялся. Присмотрелся. Наконец-то компания каких-то юнцов. Втиснулся. Пристроился. Вплотную за парнем лет двадцати. Почуяв халявщика, турникет жалобно пискнул. Контролер ухом не повел.

Поехал к Шлюзу. На станции подошел к стенду с картой, уточнил адрес.

Чувствовал усталость. Хотел спать.

Подошел к «Сове», Хегбергсгатан, время девять.

Позвонил в дверь. Дверь отворили.

Внутри уютно. Дежурный администратор у самого входа. Дальше комната: ряд столов, стульев, мойка, плита вдоль одной стены. В углу телевизор. Постояльцы резались в карты. Ужинали. Смотрели телик. Спорили. На Хорхе даже не оглянулись. Кажись, знакомых нет. И его никто не узнает. Чудесно!

Администраторша чем-то напомнила давешнюю Риитту из Центральной библиотеки. Тот же стиль, так же невзрачно одета.

— Добрый вечер! Могу вам помочь?

— Можете; знаете, мне сейчас негде жить, мне рекомендовали обратиться сюда.

Все это слезным голосочком в стиле «тетя, тетя кошка, выгляни в окошко». К тому же то была чистая правда. Хорхе действительно прижало. Девушка прониклась. Работники социалки, врачи и психологи — они всегда проникаются. Хорхе хорошо знал их породу.

— У нас найдутся свободные койки, так что оставайтесь. И давно вы без жилья?

Не молчи. Улыбнись ей. Скажи что-нибудь правдоподобное.

— Не очень, недели две. Попал в оборот. Подруга меня выставила.

— Да, не сахар. Ничего, несколько ночей можете здесь перебиться. А там, глядишь, поладите с подругой. Только скажите мне ваше имя и номер паспорта.

Засада!

— Да на что они вам? К чему?

Сам подумал: номер-то у меня есть, да разве его скажешь?!

— Я вас понимаю: здесь многие не хотят называть своего имени, но наша работа тоже стоит денег. Мы вышлем счет в ваш районный социальный центр, если он у вас есть, мы берем двести крон за ночь, а для этого мне нужны ваши паспортные данные.

Сука. Стремно палиться на поддельных документах. Не прокатит.

— Не, так не пойдет. Может, наличными?

— Извините, мы наличными не принимаем. Уже два года как. Может, вы сами с центром своим свяжетесь?

Пипец.

Хорхе плюнул. Сказал спасибо. Вышел.

Пожалел, что вообще сунулся. Ладно, может, и не прочухала.

Интересно, узнал его кто? Посмотрелся в окно. Смоляные волосы. Кучеряшки. Отросшая борода. Кожа темнее природной. Потянет.

На термометре плюс четырнадцать.

Куда ж забуриться на ночь-то?

В голове завертелся второй план — как разбогатеть? Духу-то хватит?

Взять на понт самого Радована!

11

ЮВе пересчитал купюры. Двадцать две штуки чистоганом, притом что четыре выходных кряду палил бабло почище иной Пэрис Хилтон да еще пиджачок от «Канали» отхватил.

Взвесил на руке пачку из сорока четырех пятихаток, стянутую резинкой. Обычно прятал их в носках в платяном шкафу. Кокс окупился с лихвой. Так наварить за какой-то месяц! ЮВе успел и долг Абдулкариму вернуть, и экзамен по финансам сдать.

Абдулкарим похвалил его, предложил все бросить, заниматься одним коксом. Лесть окрыляла. Лесть придавала уверенности, будила радужные мечты. И хотя соблазн был велик, ЮВе не купился — хотел преуспеть всюду разом: в гульбе, в учебе и торговле.

Он освободил приятелей от обязанности доставать товар, да те и не возражали. Они ж рафинированные мальчики. Им было влом суетиться-искать, да и спокойней: руки не надо марать. Только Ниппе раз беззлобно поддел его: