В нашей тайге имелись места, куда не заходили даже самые отчаянные охотники. Не из-за живущих там хищников или непроходимых топей, а именно из-за того, о чём сейчас говорила Яринка. В этих местах было нехорошо. К счастью, все они находились в нескольких днях ходьбы от Маслят, но о них помнили, а мы, дети, иногда, сбившись в кружок в чьём-нибудь дворе, обмирая от жути, пересказывали друг другу страшные истории, якобы когда-то там случавшиеся.

И сейчас, похожей жутью, только более ощутимой, веяло от мрачных каменных глыб, возвышавшихся над Русалкиной ямой.

Так что я отлично поняла, что имела в виду Яринка, и не стала этого скрывать.

– Почувствовала. А там правда… по ночам кого-то видят?

– Ася и Вика говорят, что да, – Яринка присела рядом со мной, обхватив руками голые колени. – Но чаще слышат. Это сейчас волны и прибой, а когда ветра нет, тут тихо. И по ночам слышно, как будто девушки смеются. А ещё…

Яринка замялась, и я досадливо пихнула её локтем в бок.

– Да рассказывай уже!

– Ну, одну девушку мучил её клиент, а он был постоянный гость, она не могла ему отказать. И однажды не выдержала, сбежала от него ночью и бросилась в Русалкину яму. Её даже не нашли, глубоко там, течения всякие. И вот как-то этот гость снова приехал в Оазис, пошёл купаться ночью… и его тоже не нашли. Все говорили, что это та девушка забрала. Отомстила.

– А он что, в Русалкину яму пошёл купаться?

– Не знаю. Нет, наверное. Но дело в том, что плавал он хорошо, волн в ту ночь не было, и никто не слышал криков, когда он начал тонуть. Просто зашёл в воду и исчез.

– Туда ему и дорога, – мрачно отозвалась я, пытаясь догадаться, что подразумевала подруга под словом "мучил"? И часто ли здесь такое бывает?

– А другие девушки? Они почему утопились?

Яринка снова попробовала играть в молчанку, но я больше не собиралась этого терпеть.

– Я ведь и у Машуты спросить могу! Или у доктора!

Подруга виновато покосилась на меня и, вздохнув, призналась.

– Мне Ирэн велела тебя не волновать пока, ты же ещё слабая. Она сама потом расскажет…

– В задницу Ирэн! – рявкнула я так, что под повязкой заболела правая сторона лица. – Рассказывай всё, что знаешь, иначе я сейчас точно волноваться начну!

– Да не о чём особо рассказывать, – Яринка развела руками. – Ты и так всё знаешь, просто напоминать лишний раз не хочется. Эти девушки покончили с собой, потому что не хотели… работать… обслуживать гостей…

– Мне Ирэн сказала, что здесь никого и не заставляют.

– Не заставляют, – согласилась Яринка. – Просто перепродают в те места, где заставят. И если здесь ещё можно утопиться, то там даже такой возможности не будет.

Мы помолчали. Ветер усилился, и теперь тёмные волны Русалкиной ямы набрасывались на камни с таким шумом, что заглушали крики чаек, мечущихся над этими камнями.

– А много было этих девушек? – спросила я, глядя на вздымающийся прибой и думая о том, до какой степени отчаяния нужно дойти, чтобы не побояться прыгнуть в его беснующиеся воды.

Яринка пожала плечами.

– Не знаю. Правда, не знаю. Об этом здесь говорить не любят. Дайка, пошли обратно? Есть охота.

Мы поднялись на ноги, но, прежде чем повернуться спиной к Русалкиной яме, я подумала, что, если надеть удобную не скользкую обувь, то в следующий раз подойти туда будет легче. Даже если идти придётся в темноте… в мягкой южной темноте, где только полная луна висит над водой, простирая через море бесконечную зыбкую дорожку света.

Глава 6.

Контракт.

На следующее утро, после очередной перевязки, доктор по прозвищу Ватсон разрешил мне покинуть клинику.

– Раз в день будешь заходить ко мне на осмотр и за лекарствами. Не бегать, не прыгать, бинты не мочить и не разматывать, швы не трогать, больше спать и есть. И никаких многочасовых гуляний!

Последние слова были обращены не ко мне, а к Яринке, которая нетерпеливо переминалась рядом. Она с готовностью закивала в ответ, ничуть не смутившись, словно забыла, какой разнос устроил нам доктор вчера, когда мы вернулись с прогулки вокруг острова и я, с проступающими сквозь повязки кровавыми пятнами, без сил рухнула на кровать. А к вечеру у меня поднялась температура, начал бить озноб. Машута приносила мне горячее какао и укоризненно говорила, что мы не должны были гулять так долго на солнцепёке. Я с виноватым видом кивала, а сама ждала, когда она уйдёт, чтобы, как в прошлую ночь, засесть на подоконнике, поглазеть на местную публику. Но, не то организм мой и впрямь слишком утомился от ходьбы и впечатлений, не то среди выданных доктором таблеток оказалось снотворное, но я уснула с закатом и проспала до утра, до прихода Яринки.

Никаких моих вещей в палате не было, кроме одежды, что на мне, и стопки книг, поэтому сборы не заняли много времени. Машута обняла меня, пообещала в ближайшие дни заскочить в гости, я в последний раз обвела взглядом палату и вслед за нагруженной книгами Яринкой вышла за дверь.

Маршрут, которым мы двинулись, был тот же – вниз по лесенкам, к пляжу. Но на этот раз, не дойдя совсем чуть-чуть до открытой площадки, с которой я впервые увидела море вблизи, Яринка свернула на узкую дорожку между домами, которая и привела нас к неприметной двери под жестяным козырьком.

– Видишь? – подруга ткнула пальцем в табличку "27", висевшую над невысоким, в две ступеньки, крыльцом. – Запомни. А то тут всё одинаковое.

Здесь она не соврала. Жильё для работников Оазиса не отличалось разнообразием, и находились мы сейчас среди однотипных двухэтажных домиков бежевого цвета. Но домики были симпатичные, с закруглёнными окнами и крутыми черепичными крышами.

– Тут что, не закрываются? – спросила я, глядя, как Яринка, неуклюже придерживая одной рукой стопку книг, другой потянула дверь за ручку.

– Не-а, – отозвалась подруга, помогая себе локтями. – От кого тут закрываться? Ворам неоткуда прийти. Да и камеры кругом.

Вслед за ней я несмело перешагнула порог и увидела маленький холл с зеркальными шкафами, расходящиеся от него в разные стороны двери, а поодаль – узкую винтовую лестницу. К ней и направилась Яринка, объясняя на ходу:

– Дома, в которых живут девушки, все одинаковые. Внизу столовая, кухня, гостиная, две ванные, наверху три спальни на четыре места. Итого двенадцать человек на дом. Иногда бывает тесно, когда все обедают или по утрам очередь в душ, но зато не скучно.

Лестница, по которой мы неспешно поднимались, напомнила мне другую похожую лестницу, в церкви коррекционного приюта, в дальних далях отсюда. Такая же узкая, такая же крутая… но не в пример более короткая.

Второй этаж встретил нас ярким солнечным светом, и я прищурилась, глядя на высокое, с пола до потолка, окно безо всяких штор. Только окно и три двери на небольшой площадке. Яринка направилась к одной из них, отворила боком и громко провозгласила: