– Да, очень жаль, – повторила леди Эль, кинув суровый взгляд на развеселившуюся Аннабеллу. – Очень жаль, что мой бедный дорогой Родон скончался так рано, оставив меня в бедственном положении. Теперь все, что я могу предложить Эвелине, которую люблю как дочь, – это лишь изъеденная молью парча. Надеюсь, милая, тебе не придется пережить столь печальные превратности судьбы, какие пережила я. Так что, мисс богатая наследница…

– Моя дорогая тетушка, прежде чем вы мне откусите нос, я хотела бы передать вам кое-что, вернее, не вам, а Эвелине, если она примет это от меня.

В глазах Аннабеллы мелькнуло что-то, внушившее Эвелине, впервые за этот день, настоящий страх. Реакция леди Эль еще больше увеличила ее озабоченность. С трудом поднявшись на ноги, почтенная дама подошла к племяннице и обняла ее.

– Ты ведь побывала в модном магазине, плутовка?

– Ну конечно. – Аннабелла поцеловала леди Эль в щеку и, подойдя к двери, громко приказала Мепперсу немедленно принести ее добычу.

– О нет! – воскликнула Эвелина. – Только не для меня! Не могла же ты и вправду сделать такую глупость!

Сердце у нее сжалось, когда Мепперс и Джеймс вошли в комнату, нагруженные свертками всех видов и размеров. С выражением любопытства на лице дворецкий сделал знак Джеймсу. Слегка поклонившись Эвелине, он вручил ей первый громоздкий сверток.

Эвелина чуть ли не со страхом ощутила у себя в руках оберточную бумагу. Желание леди Эль нарядить ее было одно, но изыскать на это средства – совсем другое. Эвелина нисколько не сомневалась в том, что денег не найдется. Так что ее ожидало разве только платье из муслиновой занавески, висевшей в комнате Брэндрейта.

Но Аннабелла все изменила.

– Открывай же, а не то я упаду в обморок! – потребовала Аннабелла.

Чтобы не огорчать ее, Эвелина поспешила развернуть бумагу. Внутри, переливаясь на тусклом фоне обертки, лежал изумрудно-зеленый шелк. Эвелина была очарована.

– Какая красота! – проговорила она. Как завороженная, она провела кончиками пальцев по нежной ткани. Уж не крылось ли в этой дорогой материи какое-то волшебство? Почему ей вдруг больше всего на свете захотелось иметь платье из нее? Что бы подумал о ней Брэндрейт? Нет, она все-таки глупеет на глазах. Подойдя к Эвелине, Психея обняла ее за талию.

– Стоит ему увидеть вас в таком платье, и он потеряет голову, я в этом уверена.

– Какой вздор! – Эвелина никак не ожидала, что ее чувства могут быть настолько очевидны. Краска смущения залила ее щеки. Пытаясь оправиться, она добавила: – Мне совершенно безразлично, что бы он там ни подумал. Вы придаете этому слишком большое значение.

– Чему придаю значение? – спросила Аннабелла, которая, разумеется, никакой Психеи не видела. – О чем ты говоришь? Я тебя что-то не пойму. Неужели тебе безразлично, что он подумает? Ах, перестань. Этого просто не может быть. Уверяю тебя, он найдет это восхитительным. Он всегда проявлял много внимания к тебе и очень считался с твоим мнением; просто он немного застенчив. Но как только он увидит тебя в таком платье, с него это как рукой снимет.

– Это Брэндрейт-то застенчив? – воскликнула леди Эль, подходя к Эвелине. – Не сказала бы!

– Брэндрейт? – переспросила удивленная Аннабелла. – При чем тут Брэндрейт? Я говорю про мистера Шелфорда. Разве никто из вас не заметил, как он увлечен нашей Эвелиной? Эва! Ты-то что на меня уставилась? Для тебя это, конечно, не секрет. Теперь ты видишь, какое я принимаю участие в твоих делах. Разве не чудесно было бы тебе устроиться в доме священника рядом с леди Эль! Ты выйдешь замуж, и тогда никто уже не назовет тебя старой девой.

– Я вполне довольна своим положением. – Щеки Эвелины еще больше покраснели. – А что до мистера Шелфорда, все это чепуха! Мы с ним просто друзья, добрые друзья. Он отнюдь не смотрит на меня влюбленными глазами.

На щеках Аннабеллы заиграли очаровательные ямочки.

– Пока еще нет. Но когда ты предстанешь перед ним в элегантном платье из этого щелка, он непременно влюбится! И если ты хочешь послушаться моего совета, дай ему завтра на счастье носовой платок. Для мужчины такое внимание много значит. Так ты еще быстрее завоюешь его сердце.

Эвелина хотела было возразить, но леди Эль кротко попросила Аннабеллу прекратить забивать Эвелине голову всяким вздором. Потом она вообще изменила тему разговора, приказав Мепперсу позвать к ней миссис Браун. Самому Меп-персу и Джеймсу было велено не пускать никого из мужчин в комнату до особого распоряжения.

За каких– нибудь десять минут все покупки Аннабеллы были разложены для обозрения леди Эль и экономки. Обе они прекрасно умели шить. На свет появились многочисленные выкройки и модные картинки. Из зеленого шелка решено было сшить выходное платье, а из ослепительного розового кружева на муслиновом чехле -бальное. К нему предполагались белые шелковые туфельки.

– И куда мне бальное платье? – смеялась Эвелина. – Право же, лучше из этой материи сделать новые занавески в спальню тетушки.

Аннабелла с гордым и самодовольным видом наблюдала за подругой.

– А у меня есть еще одна новость, – объявила она, обмениваясь заговорщическим взглядом с миссис Браун. Зеленые глаза ее прямо-таки лучились. – Я затеяла бал завтра вечером в честь победителя состязания.

– Что?! – в один голос воскликнули леди Эль и Эвелина.

– Но это невозможно, – забеспокоилась леди Эль, – невозможно по тысяче причин. Бог мой, в доме такой беспорядок, сколько времени потребуется только для того, чтобы вытереть пыль, а оркестр… Аннабелла, душа моя, о чем ты только думаешь? Я надеюсь, что по своей опрометчивости ты не пригласила кого-нибудь из тех, с кем ты встретилась в деревне?

– Представьте, именно это я и сделала. Ой, что там творится! Обе гостиницы полным-полны, съехалось столько народу, все наше лучшее общество… Все желают видеть состязание между Брэндрейтом и Шелфордом. Не знаю уж, каким образом, но всему графству уже известно об этом. Вы ведь знаете, каковы мужчины! Ни охоту, ни гонки они ни за что не пропустят. И вы не поверите, оказывается, у Шелфорда репутация ничуть не хуже, чем у кузена, когда речь идет о спорте. Я своими ушами слышала, что просто ужас сколько народу ставят на него. Ну кто бы мог подумать?

Леди Эль беспомощно опустилась в кресло у стола.

– Аннабелла, я никогда не думала, что ты настолько легкомысленна. А дом в каком виде, а чем их угощать? Я не переживу такого унижения.

Бросившись к ней, Аннабелла поцеловала ее в щеку.

– Ну какая же вы трусишка! Неужели вы могли подумать, что я допущу такое? Никогда! Сюда в спешном порядке направляется целая армия прислуги и рабочих. Конечно, будет шумновато, но дом предстанет во всем блеске – по крайней мере частично – к завтрашнему вечеру.

– Аннабелла, ты не должна была делать этого! Что скажет твоя мать, когда узнает, что ты тратишь на меня свои деньги?

– Ну, быть может, она меня похвалит. Хоть раз в жизни! Она так сердилась, когда я в прошлом мае купила это серебристое газовое платье за семьсот фунтов.