— Там на дне ил один, — ответил охотник. — Перепачкаешься.

Золотая Тень тяжко вздохнула, повернула назад, забралась в лодку и вытянулась на шкурах рядом со щенком, подставив солнцу белый живот:

— А мне тут понравилось, Камыш. Может, останемся? Ты ловушки соберешь, мясо от росомах на дерево поднимем. И будем только спать, купаться и валяться на траве.

— Тут хорошо, пока дождей нет, — покачал головой охотник. — А как польет, все сразу станет липким, скользким и грязным.

— Но ведь нет дождя.

— Пока нет. Но вон облаков сколько. Затягивает. Давай лучше мясо заготовленное в селение отвезем, чтобы было. Я пирогу переделаю, шкуры нужно заквасить, тебе новую тунику сшить. А как опять жарко станет, тогда сюда и вернемся. Или на Дальнее озеро сплаваем. Там вода и чище, и прохладнее. В жару она куда приятнее покажется.

— Новую тунику? — встрепенулась Золотая Тень.

— Старая уже маленькая совсем, а в волчьей летом жарко.

— Ладно, — смирилась с волей мужа Золотая Тень, уронила голову на мех, а руки — мимо бортов ладонями в воду. — Поплыли домой.

Но сперва охотник отправился к ловушкам, снял их и собрал последнюю добычу. В этот раз Пухлик почему-то решил отправиться вслед за ним. За несколько шагов он предупреждал рыком, попался кто-нибудь в силки или нет. Могучий Саблезуб пытался отогнать его обратно на лодку, дабы щенок не влетел в петлю вместо зайца, но звереныш ни капли не пугался, увертывался, петлял между ног и возбужденно тявкал. Так и обошел Камыш всю охотничью тропу, не столько заботясь о ловушках, сколько спасая от них бестолкового волчонка. Однако трех косуль и двух зайцев все-таки снял.

После полудня тяжело груженная пирога осторожно заплыла в протоку и вниз по течению понеслась к Большой Реке. Могучий Саблезуб напрягся. Это была самая опасная часть путешествия. Ведь, поднимаясь наверх, достаточно перестать грести — и лодка останавливается сама. А когда спускаешься — хочешь не хочешь, есть препятствия или нет, но течение все равно будет тянуть тебя вперед и вперед.

В верховьях реки охотник немного повилял из стороны в сторону, проверяя управляемость лодки, попытался замедлить ее ход, ускорить — и когда русло потемнело и сузилось, настроение у Камыша изрядно испортилось. Пирога вела себя совсем не так, как узкая и короткая долбленка, и подчинялась веслу с очень большим запозданием.

Первый завал он миновал легко: вдоль самого берега проскочил под стволом клена, уронившего в русло пышную крону. Тут же отгреб назад, широким взмахом весла попытался отвести нос от берегового кустарника. Получалось плохо: течение отжимало длинную лодку от стремнины. Хорошо хоть, Золотая Тень догадалась схватить длинные ветки, оттолкнуться. Второй широкий гребок позволил выйти на открытую воду, повернуть в излучину, проскочить между двумя торчащими топляками, обогнуть еще одно дерево, повернуть уже вправо. Лодку при этом отнесло влево, едва не притерев к осоке. Камыш увидел впереди еще клен, так же, как предыдущий, упавший кроной в воду, попытался попасть ему под комель — но течение опять отвернуло лодку от стремнины, и получилось, что торопливыми гребками он только разогнал пирогу. Течение тоже подогнало, как смогло, и лодка стремительно влетела в самую гущу ветвей. Послышался оглушительный треск, путников несколько раз подбросило и резко качнуло из стороны в сторону… Крона осталась позади. Лишь несколько обломанных сучьев всплыли на поверхность и медленно закачались на волнах. Могучий Саблезуб невольно взглянул под ноги. Вода их пока не заливала, но вся лодка начала хорошо слышно потрескивать.

Однако пугаться было некогда. Отчаянно работая веслом, охотник вывернул нос пироги в просвет между нижними сучьями и стволом старой полусгнившей сосны, резкими гребками протолкнул ее вперед, попытался так же резко отвернуть влево — но не успел, и течение прижало лодку бортом к обвисшим ветвям давно затонувшей ивы.

— Помогай! — крикнул он, опустив весло и цепляясь за сучки руками. Общими усилиями путникам удалось протолкнуть лодку вперед, до просвета под берегом. Оттолкнувшись от ствола, Камыш смог повернуть и на этот раз, проскочил между берегом и макушкой дерева, тут же с силой оттолкнулся от близкого дна. В этот раз ему повезло — выскочить на стремнину получилось с первой попытки. Правда — по днищу что-то опять жестко скребнуло.

— Держись, береста, держись, — вслух попросил он. — Еще чуть-чуть!

Духи реки наконец-то пожалели путников и сами провели пирогу между пышными березами, лежащими одна на другой. Могучий Саблезуб лишь немного подправил движение, скользя между ветками. Еще одна излучина — пирога нырнула под высоко лежащую сосну, раздвинула носом камыши и оказалась на вольготном просторе Большой Реки. Торопливыми гребками охотник перегнал лодку к родному берегу, на отмели развернул вдоль и спрыгнул за борт. По пояс в воде, удерживая лодку, обошел ее вокруг. Однако преодоление препятствий не оставило на хлипком сооружении заметных повреждений. Несколько длинных царапин, мелких вдавлений. Множество пупырышек от выпирающих изнутри изломов ивовых веток. На носу и корме застывшая живица держалась так крепко, словно впиталась в бересту.

— Кажется, до дома продержится. — Могучий Саблезуб оттянул лодку ближе на мелководье, забрался внутрь и снова взялся за весло. Теперь он пробивался против течения, но до поселка оставалось всего три излучины. Сущий пустяк.

Когда его лодка ткнулась носом в пляж под священной ивой, на дне лодки все же появилась лужица воды — но теперь это уже не имело никакого значения. Они добрались!

Могучий Саблезуб легко и непринужденно выпрыгнул на песок и под завистливыми взглядами купающейся детворы начал разгружать добычу. Корзины с нарезанным и обжаренным мясом, понятное дело — к костру, его еще сушить и сушить, корзину с запеченными заячьими тушками — в дом, шкуры — к порогу, их перед обработкой еще в квасную яму нужно на несколько дней заложить. Неосвежеванные туши — тоже к очагу, где их охраной со всей рьяностью занялся Пухлик, рыча на каждого, кто подходил ближе десяти шагов.

Весть о возвращении Могучего Саблезуба и Золотой Тени быстро облетела поселок, и очень многие вышли посмотреть: какой была охота у мужчины, какого зверья и сколько он взял? Кто хотел похвалить, кто — тихо позавидовать. Камыша внимание племени не смущало. Ему было чем гордиться. И даже не количеством добычи — в удачном месте и в хорошие дни куда более опытные Черный Стриж или Парящий Коршун могли бы наловить и больше. Но вот перевезти за один раз столько груза на одной лодке не смог бы никто! Долбленки слишком малы, чтобы принять столько шкур и корзин — даже если оставить на них по одному гребцу вместо двух.

Забрав со дна пироги мат и остатки шкур, Могучий Саблезуб наконец узнал, почему снова начала протекать его лодка: сразу в нескольких местах надломанные ивовые прутья, оплетающие еловые ребра, перетерли бересту насквозь. Дырочки были пока небольшими — но легко догадаться, что за день-два нового путешествия они будут разодраны куда сильнее, а новые пробоины появятся и в других местах. Сделанная Камышом лодка оказалась одноразовой.