Сидорович направился к своему дому, на ходу продолжая говорить:

— А вот, мужики, ходят слухи, что тут с техникой очень интересное место есть. Вроде как кусок шоссе, и на нем из ниоткуда появляется колонна транспорта, совсем странного, не нашего, и метров через сто исчезает. Вроде как в никуда уезжает. И говорят, что транспорт этот вроде как телепатией управляется. Не встречали?

— Нет, — отрицательно помотал головой Шип. — Не встречали, а я даже и не слыхал, а что?

— Да нет, говорят, — не согласился Сидорович, — просто, если бы мне одну такую машинку кто пригнал, ему бы уже всю жизнь не надо было горбатиться и по Зоне шастать. Есть покупатель один, из Эмиратов. Так что, точно не видели?

— Нет, — в один голос сказали Шип и Вадим, уставшие от бега по полю.

— Жаль, — вздохнул Сидорович. — Я бы хорошо заплатил. Так что вы подумайте, вдруг увидите, так сразу ко мне и гоните.

Жил Сидорович в добротной избушке, явно построенной уже после катастрофы. Аккуратные, пропитанные олифой бревна, стеклопакеты на окнах. От жилища веяло миром и достатком. Над трубой вился легкий ароматный дымок, в печи пекся хлеб.

— Ну, заходите, показывайте. — Сидорович открыл дверь, приглашая внутрь.

— Так мы это, без хабара вообще. У нас, типа, экскурсия, — объяснил Шип. — Мы так, поздороваться просто зашли. И уже пора, скоро темнеет, а дел до фига. Спасибо, что помог!

— Да не за что. — У Сидоровича моментально пропал к гостям интерес, и он с радостью попрощался. — Ну, если что, заходите. А к поселку вот тут через лесок по тропинке!

— А чего это ты так сразу решил уйти? — поинтересовался Вадим, после того как они удалились на порядочное расстояние от дома Сидоровича.

— Да он гостям рад, только если ему хабар принесли, а так… С ним лучше ухо востро держать. Угостит, покормит, а потом еще вычтет из хабара при продаже. Знаем мы таких, — ответил многоопытный Шип.

По узкой лесной тропинке пришлось идти гуськом. Пару раз сталкер предупреждал об опасности, один раз переждали, пока ветерок не прогнал бродячую «карусель». Хвойный лес, скорее островок леса, был темен, и что там, в глубине, — совершенно не просматривалось. Но когда Малахов и Шип пошли по тропинке, которая стелилась вдоль сосен, Вадиму показалось, что он увидел в темноте что-то странное.

— Это что тут у вас, диснейленд? — спросил он.

— Где?

— Да вон, в чаще!

И вправду, приглядевшись, можно было рассмотреть, что в лесу происходит активное движение. Когда глаза привыкли к сумраку, картина стала совсем ясной. В чаще развлекались зомби. Они собрались в хоровод и кружились медленно и неотвратимо вокруг нескольких елочек. Те, кому не хватило места в круге, построились в три ряда, как детский хор на утреннике, и гудели что-то диссонансное.

— Что это они? — спросил Вадим.

— Ну, видать, веселятся. Зомби последнее время странные пошли. Если раньше они все толпами бегали, как чумные, так теперь потише стали. Я как-то даже видел одного с гармошкой. Я думаю, они что-то замышляют. В любом случае в зомби надо сначала стрелять, а потом разбираться.

— А зачем в них стрелять? Милые интеллигентные люди. Я вот помню, у нас в жэке был кружок пения и танца для пенсионеров, очень похоже, — улыбнулся Вадим.

— Это ты с ними мало встречался. Зомби — он и в Африке зомби. Валим, пока они нас не увидели.

— Вот паникер, — пробормотал Вадим и последовал за Шипом. — То машин боишься, то зомбей.

Когда они отошли на порядочное расстояние от леса, Вадим спросил:

— Слушай, а когда у зомби поведение поменялось, недавно?

— Да как завалили Радар, так и… — начал рассказывать Шип, но вдруг оборвал себя: — Так, тихо, граница Зоны!

Привычно промелькнула стена белого тумана, и Вадим в сопровождении сталкера вступил в теплый летний вечер вне Зоны.

Отдых напрасен. Дорога крута.

Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

Дольнему стуку чужда и строга,

Ты рассыпаешь кругом жемчуга.

Терем высок, и заря замерла.

Красная тайна у входа легла.

Кто поджигал на заре терема,

Что воздвигала Царевна Сама?

Каждый конек на узорной резьбе

Красное пламя бросает к тебе.

Купол стремится в лазурную высь.

Синие окна румянцем зажглись.

Все колокольные звоны гудят.

Залит весной беззакатный наряд.

Ты ли меня на закатах ждала?

Терем зажгла? Ворота отперла?

28 декабря 1903

Александр Блок. «Стихи о прекрасной даме»

— Все, нет моих сил, иди сам в бар, — мрачно произнес Шип, войдя в дом и сбросив рюкзак у порога.

— А зачем в бар? У нас перекусить нечем? — Вадим измотался не меньше Шипа, хотя причин усталости не понимал.

— Ты что, с правилами не знаком, без доклада дяде Сене нельзя. Но не обязательно мне, у тебя лучше получится. Я тут пока вещи разложу. — Шип неожиданно так устал от похода, что не нашел в себе сил пойти даже в бар.

Вадим тяжело вздохнул, но, прекрасно понимая, что неписаные правила лучше не нарушать, отправился в бар.

Он медленно, словно ожидая подвоха, открыл дверь и прошел внутрь. Поздний вечер в баре был горячим временем, и на Вадима никто не обратил внимания. Помня строгое предупреждение Шипа, Малахов первым делом подошел к бармену и сказал, что хотел бы доложиться дяде Сене. Циркуль степенно кивнул и предложил пока выпить пива у стойки. В баре свободных мест не было. Вадим с удовольствием сделал первый, большой глоток пива. То ли он уже привык, то ли просто после Зоны у него изменились ощущения, но пиво показалось очень вкусным. Или опять Циркуль налил гостю эксклюзива. Не успел Вадим глотнуть пива второй раз, как к нему подошел человек и предложил пройти к дяде Сене. Малахов хотел оставить пиво на стойке, но потом вспомнил, как Лямблий еще пару дней назад ходил на доклад к Сене с пивом, взял с собой бокал.

— Ну, садись, садись. — Дядя Сеня весело улыбался. — Впервые вижу человека, который, войдя в Зону на два шага, столько шуму наделал.

— Да какой там шум. — Вадим и не сомневался, что Сеня знает все подробности их путешествия и что доклад — это скорее всего просто ритуал. — Так, пришлось отбиваться подручными средствами. Это же не криминал?

— Ну, тут я, конечно, немного виноват, — покачал головой дядя Сеня. — Надо было сразу по сети кинуть, что Шип на меня работает. Ну а Сип редкий отморозок, надо будет им заняться. Нашли что-то?

— Ну, больше потеряли, чем нашли. «Ночную звезду» одну. Но зато четыре артефакта от Сухого, что он на память оставил, там бросили. Да и не смогли до «Янтаря» дойти.