— Пропала девушка, — ответил Майло. — Нам сообщили, что она была на вечеринке в Вест-Сайде в пятницу.

Доктор Шварцман покачала головой:

— Ну, мне ничего не известно. Я этих дебоширов не рассматривала, да и не желаю их видеть. Я не выходила из дома. Если хотите знать, боялась. Я была одна. Профессор Шварцман уехал в Чикаго читать лекцию. Обычно я отношусь к его отъездам спокойно, у нас установлена сигнализация. А еще мы держали акуту. — Она сильнее сжала в руке кисть, и Майло увидел большие, как у мужчины, костяшки. — Но в пятницу ночью мне стало страшно. Их было так много, они носились взад и вперед и вопили, точно баньши. Я, как обычно, вызвала патруль и отпустила их только после того, как убрался последний варвар. Но я все равно ужасно нервничала. Они ведь могли вернуться.

— Однако они не вернулись.

— Нет.

— Близко вы к ним не подходили и не могли рассмотреть никого из ребят?

— Совершенно верно.

Майло собрался показать ей фотографию, но потом передумал. Возможно, эта история не попала в газеты, потому что так решило начальство. Враждебность доктора Шварцман по отношению к Коссакам может породить еще один слух. Сейчас он работал один и не хотел все испортить.

— Вы вызвали патруль, — сказал он, — а не полицию…

— Мы в Бель-Эйр всегда так поступаем, детектив. Мы платим патрульным, и они выезжают на наши вызовы. Ваше же отделение… складывается впечатление, что среди представителей правоохранительных органов существует мнение, что проблемы… людей, которым повезло в жизни, тривиальны и не заслуживают внимания. Я сделала это открытие на собственном печальном опыте, когда убили Суми — моего пса.

— А когда это произошло?

— Прошлым летом. Суми отравили. Я нашла его вот здесь. — Доктор Шварцман показала на лужайку перед домом. — Кто-то открыл ворота и накормил его мясом, нашпигованным крысиным ядом. Я позвонила в ваше отделение, и они в конце концов прислали своего человека. Детектива. Якобы.

— А вы помните его имя?

Доктор Шварцман яростно тряхнула головой.

— С какой стати? Он вообще не стал тратить на меня свое драгоценное время и отнесся к моему делу совершенно несерьезно. Даже не пошел на место, просто позвонил в Службу защиты животных, а они предложили мне помощь в том, чтобы избавиться от трупа. Большое спасибо за равнодушие и нежелание что-либо делать.

— Они? — спросил Майло.

Шварцман указала кистью на соседний дом.

— Вы подозреваете, что кто-то из Коссаков отравил Суми?

— Я не подозреваю, а знаю, — заявила та. — Но не могу доказать. Их дочь, она определенно сумасшедшая. Разговаривает сама с собой, в глазах такое странное выражение, вся какая-то скрюченная. Носит одну и ту же одежду по нескольку дней. И приводит домой черных молодых людей — явно не в своем уме.

Суми ее презирал. Собаки очень тонко чувствуют безумие. Всякий раз, когда она проходила мимо, Суми начинал яростно лаять и бросаться на ворота. Я потом долго не могла его успокоить. И позвольте, я еще вам кое-что скажу, детектив. Он вел себя так, только когда около нашего дома появлялись чужие. Акита всегда защищают своих хозяев, это их главная задача. Но они милые и умные. Суми любил Кэнтвеллов, даже привык к садовникам и почтальону. Но эту девушку терпеть не мог. Он знал, когда с кем-то не все в порядке. Он ее презирал. Я уверена, она его отравила. В тот день, когда я обнаружила тело бедняжки, я заметила девчонку. Она наблюдала за мной из окна третьего этажа. У нее были безумные глаза, и она не сводила их с меня. Я посмотрела на нее и погрозила кулаком, и, можете мне поверить, занавеска вернулась на место, а мерзавка исчезла. Она поняла, что мне все известно. Но вскоре вышла из дома и прошла мимо — и сверлила меня взглядом. Отвратительное существо. Надеюсь, эта вечеринка станет последней и мы больше их здесь не увидим.

— А она участвовала в вечеринке? — спросил Майло. Доктор Шварцман скрестила на груди руки.

— Вы что, не слушаете, молодой человек? Я же вам сказала, что не подходила к дому настолько близко, чтобы разглядеть, кто там безобразничал.

— Извините, — проговорил Майло. — Сколько ей лет?

— Семнадцать или восемнадцать.

— Значит, она младше братьев.

— Ох уж эта парочка, — проговорила доктор Шварцман. — Какое высокомерие.

— А у вас были проблемы с братьями, если не считать вечеринок?

— Постоянно. Их манеры.

— Манеры?

— Они держатся так, будто они особенные, — заявила доктор Шварцман. — Воображают о себе невесть что. Даже когда я о них думаю, меня переполняет злость, а гнев вреден для здоровья, поэтому я намерена продолжить свои занятия каллиграфией. До свидания.

Прежде чем Майло успел что-нибудь сказать, дверь у него перед носом захлопнулась, и он остался стоять, тупо уставившись на гладкую поверхность. Нет никакого смысла продолжать расспросы. Доктор Шварцман вполне может победить его в рукопашном бою. Майло вернулся к машине, сел и задумался, пытаясь решить, имеет ли для них какое-нибудь значение то, что она сказала.

У братьев Коссак отвратительные манеры и отношение к окружающему миру. Как и у всех отпрысков богатых семей Лос-Анджелеса.

С другой стороны, сестра, судя по всему — если, конечно, верить доктору Шварцман, — совсем не типичное дитя состоятельных родителей. Если подозрения насчет собаки верны, на странности сестрички Коссак следует обратить внимание.

Кэролайн Коссак семнадцать, она ровесница Джейни Инголлс и Мелинды Уотерс. Богатая, с необузданным нравом и доступом к роскошным игрушкам, она вполне могла заинтересовать двух уличных девчонок.

Водит домой черных парней. Если отставить в сторону расизм, это означает протест.

Наркотики, девчонки, решившиеся выбраться из Голливуда на чужую территорию… и тем не менее ничего, кроме слухов, у него нет.

Майло посмотрел на пустой дом, прислушался к тишине Бель-Эйр и подумал, что такая жизнь ему не грозит. Он чувствовал себя здесь в чужой стихии, неопытным, неграмотным новичком.

Да еще придется докладывать о том, что он сделал, Швинну.

Здесь нужно найти убийцу. Это дело сожрет тебя изнутри, а потом выплюнет маленькими кусочками…

Укоризненный голос ублюдка пробрался в голову Майло и устроился там с максимальными удобствами, ядовитый и одновременно исполненный собственной значимости.

Пока Майло занимался ерундой, Швинн сумел отыскать единственную зацепку, которая привела их к отцу Джейни Инголлс.

Ему помог информатор, чьего имени он не пожелал назвать. Швинн даже не пытается держаться доброжелательно или скрывать свои чувства. Набросился на Майло и принялся обвинять в том, что он якобы шпионит за ним по поручению начальства.

А почему? Он знает, что находится под подозрением? Может быть, именно по этой причине остальные детективы сторонятся его. Что бы ни происходило, Майло оказался в самом центре… но он должен отставить все в сторону и сосредоточиться на работе. Однако то, что не удалось ничего узнать, заставляло его чувствовать собственную неадекватность.