А смысл заключается в том, что здесь вас искать никто не станет. Побег из уфимского СИЗО случай из ряда вон выходящий. Спецслужбы и милиция сбились с ног, разыскивая вас по всему региону. Когда паника кончится и мы получим об этом уведомление, то вас переправят в Москву. И уверяю вас, это путешествие вам также не понравится. Удобств мы вам не гарантируем, но поставленную задачу выполним. Мы несем ответственность за вашу безопасность.

— Перед кем?

— Перед заказчиком. Наша организация выполняет очень сложные заказы. Мы занимаемся похищением людей, представляющих особую ценность.

— Вас нанял Дупель?

Человечек рассмеялся.

— Не городите чепухи. Вор в законе не способен оплатить наши услуги, даже если ему соберут все московские группировки. Наши клиенты очень высокопоставленные люди, облаченные большой властью. Мы не всегда берем деньги. Некоторые услуги, которые нам могут оказать власти предержащие, стоят дороже денег.

Он поправил узел своего галстука и, склонив голову набок, начал разглядывать собеседника. Калган с большим удовольствием придушил бы его, если бы не амбалы, стоящие в дверях.

— Значит, моя оплата вас не интересует?

— Нет, конечно. Деньги, которые вы изъяли из общака группировки Дупеля, оставьте себе на трамвай. Вы должны передать нам маленький пластмассовый цилиндр с фотопленкой. Вы знаете, о чем идет речь. Только после этого вы получите свободу.

— Вы что–то путаете. У меня нет никакой фотопленки.

— Если бы мы так думали, то вы сидели бы на нарах в вонючей камере. Я не хочу торопить вас с ответом. Можете подумать. Времени у нас много.

Хозяин кабинета достал из ящика стола целлофановый пакет и высыпал на стол содержимое.

— Это ваши вещи, господин Рукомойников. Все то, что не запрещается иметь при себе заключенным. Меня заинтересовала эта фотография. — Он пододвинул снимок к краю стола. — Здесь изображены вы в летней беседке с какой–то женщиной. Общий план и лица видны не очень четко. Что я могу сказать по этому поводу? Зеки предпочитают хранить при себе портреты любимых женщин, а этот снимок не позволяет разглядеть мордашку дамочки. К тому же у вас нет любимой и дорогой вам женщины. Вашу спутницу убили во время облавы год назад. У меня складывается впечатление, что эта фотография имеет какое–то особое значение. Либо пароль, либо метка. А иначе она ничего не стоит, а лишь подтверждает, что вы незаконно носите мундир полковника.

— А вам не кажется, что вы попусту теряете время.

— Нет. Я просто хочу вам сказать, что если вы откажетесь передать нам пленку, то мы ее найдем сами. А вас отправим обратно в СИЗО. Наши люди в органах милиции нам только спасибо скажут. Ну а о дальнейшей своей судьбе вы уже сами можете догадаться.

Калган молчал, сверля взглядом маленького пакостника, понимая, что его угрозы имеют под собой серьезные основания.

— Вы хотели дать мне время подумать.

— Разумеется. Будут еще просьбы?

— Будут. Я хочу, чтобы меня каждый день брили. Терпеть не могу щетину. Я хочу, чтобы мне приводили женщин на ночь. Два месяца, проведенные за решеткой, вызывают определенные потребности. И к обеду приносите хорошего вина. Тут с тоски сдохнуть можно.

— Ваши требования вполне реальны и будут выполнены, Роман Филипыч, мы не хотим доставлять вам неприятностей. Сделка есть сделка. Но если вы захотите выкинуть какой–нибудь фортель, то пожалеете об этом. Я знаю ваши способности.

Не советую портить с нами отношений. Идите. Больше я вас не задерживаю.

Его вернули в камеру и заперли.

Он лег на кровать и уставился в потолок. Теперь он знал, чего от него хотят. Цена очень высокая. И если он согласится на сделку, то гроша ломаного стоить не будет. В этой пленке жила вся его надежда на дальнейшее существование.

Эта история началась полгода назад. Он сидел в баре и пил пиво у стойки. За окном мела метель. Многие машины, идущие по Московской кольцевой дороге, прижимались к обочине. Снег залеплял ветровые стекла, и видимость сводилась к нулю. Придорожная забегаловка заполнялась водителями. Кто мог себе позволить рисковать, пили пиво, другие заказывали кофе и хрустели чипсами. Калган относился к тем людям, которые умели договариваться с гаишниками. Его кошелек всегда был набит деньгами.

Рядом с ним на высокий табурет у стойки сел какой–то тип. Калган даже не взглянул в его сторону. Он мог наблюдать за залом через огромное зеркало, вытянутое вдоль стены.

Дымя сигаретой, он думал о своем. Неожиданно его сосед заговорил. Голос его казался тихим и хриплым. Он глотал из кружки пиво и бубнил себе под нос, глядя на пену в кружке.

— Не смотри на меня, приятель. Сиди тихо и слушай, что я тебе скажу. Можно сказать, что тебе крупно подфартило. Вопросов не задавай, у меня нет времени на ответы. Через три минуты я уйду. Прямо за твоей спиной стоит двухместный столик. Когда он освободится, ты за него сядешь. Потом, не привлекая к себе внимания, достанешь из стакана с салфетками пластмассовый цилиндр из–под пленки «кодак». Сделай это незаметно и сваливай. Смотри, чтобы за тобой не было слежки. Найдут у тебя цилиндр, получишь срок. Сидеть придется долго. Ну а если обойдется, пируй победу. В любую среду пойдешь на птичий рынок. В том ряду, где торгуют канарейками, найдешь двадцать третье место. Скажешь продавцу: «Тебе корм привезли из Калуги». Продавец уступит тебе место. Между двенадцатью и часом дня появится покупатель. Говорит с акцентом. На шее ярко–красный кашемировый шарф. Он скажет: «Могу я заказать вам кенара с темным оперением?» Тут ты сам назначишь ему время. Там решите. Пленку положишь во второе дно клетки. Взамен получишь пятьдесят тысяч долларов. Можешь ему доверять, он не обманет. Скорее всего, деньги будут лежать в каком–нибудь надежном месте. Удачи тебе, приятель. Хочешь заработать хорошие деньги, не теряй времени.

Сосед поставил пустую кружку на стол и направился к выходу. Калган наблюдал за ним в зеркало и успел заметить, как его взяли. Не успел он выйти через стеклянные двери на улицу, как двое молодцов схватили его под руки с двух сторон и поволокли к черной «Волге».

Калган не торопился. Он оценивал ситуацию и прикидывал. Будучи рискованным и отчаянным, Роман Филиппович Рукомойников ничего не боялся. Но, прежде чем взяться за какое–то дело, имел привычку все просчитать и продумать. С кондачка он не работал.

Этот тип не знал, к кому обратился. У него не было выбора, и судьба столкнула их лбами. Калган долго разглядывал публику в зале. Оперов он определял тут же, что называется навскидку,