— Папá, а что, если Аполлинарий Николаевич поможет нам добыть сокровища, о которых сообщила Васильчикова?..

Государь помолчал, что-то обдумывая. Потом, словно изучая, долгим внимательным взглядом смотрел на Соколова и наконец промолвил:

— Да, Аполлинарий Николаевич, Маша Васильчикова, которая в свое время доставила нам столько хлопот, в середине февраля, накануне моего отречения, прислала письмо… Вы помните, за шпионаж мы заточили бывшую фрейлину в Черниговскую губернию, в имении ее родственницы? Она сообщила, что во время войны, весной пятнадцатого года в Карлсбаде — это райское местечко в Богемии, — умирал друг ее юных лет. Он вызвал Марию телеграммой. Она знала, что друг очень богат. Мария незамедлительно приехала, благо это не очень далеко от Глогнитца, там, где вы у нее были. Она два дня находилась возле больного, а на третий день он отдал богу душу. Но, как пишет Васильчикова, перед тем как испустить дух, передал ей саквояж с сокровищами, в основном это подарки первым царям рода Романовых. Вывезти Маша эти сокровища не рискнула — война, границы, патрули. — Государь наклонился к Соколову, едва слышно произнес: — Она их спрятала в надежном месте. Теперь эти сокровища могут вернуться к нам, они принадлежат роду Романовых. Я желал бы, чтобы вы, Аполлинарий Николаевич, попытались спасти их.

Соколов сказал:

— Позвольте прочитать это письмо.

Государь повернулся к императрице:

— Аликс, душечка, ты еще не сожгла это письмо?

Императрица с готовностью произнесла:

— Кажется, нет, дорогой Ники! — Она взяла свой ридикюль, лежавший на малиновой козетке, открыла его и полезла за подкладку. Пояснила Соколову: — Мы уже сожгли сотни, тысячи писем, ибо боимся обысков. Нельзя компрометировать безвинных людей. Кстати, вот и письмо Васильчиковой. Вначале тут приветствия и прочее, а вот отсюда читайте, дорогой граф, вслух, это очень интересно. Словно роман Дюма.

Все придвинулись к Соколову, он пробежал письмо глазами.

— «И так случилось, что после смерти великой княжны Натальи, родной сестры Петра, во время дворцовой неразберихи громадный серебряный ларец с царскими сокровищами был украден камер-фрау Анной Крамер и ее подругой, бывшей проституткой из борделя в Гамбурге Кристиной Карро. Тогда же золотой перстень с большим бриллиантом Крамер продала за пятьсот рублей Алексею Долгорукову. Петр уже вел розыск, и он увидал на руке Долгорукова этот украденный перстень. Князь был строго допрошен, он сразу же сказал Государю всю правду, и разоблаченные девицы были отправлены на вечную каторгу в Сибирь. Но ларец с сокровищами найден не был, хотя и сами преступницы отчаянно ларец искали в подполе покоев Крамер, куда прятали его.

Как показало время, ларец случайно обнаружил один из дворцовых слуг по фамилии Ордынцев. Этот Ордынцев вскоре умер, а перед тем сумел вывезти ларец из дворца в телеге с кухонными отходами, а потом зарыть в подвале своего дома на Васильевском острове.

Потомки Ордынцева крайне тяготились украденными сокровищами, боясь разоблачения и казни за свое молчание. По этой причине, видимо, все царские вещи сохранились в неприкосновенности. Вот краткая, далеко не полная выпись, которую я самолично сделала, руководствуясь перечнем в нем находящихся предметов. Перечень этот я изъяла из ящика перед тем, как его спрятать, и этот полный перечень хранится у меня. При случае передам его Вам, Ваше императорское величество.

Вот что находится в ящике: два блюда золотых, больших — до полуметра в диаметре, отделанные нефритом, драгоценными камнями, резьбой, инкрустацией; часы золотые, овальной формы, турецкой работы семнадцатого века, украшенные эмалью и драгоценными камнями; подставка под курильницу золотая, массивная, восемь фунтов и два золотника весом, украшенная крупными драгоценными камнями; кружка золотая, высотой тридцать три сантиметра, украшенная изумрудами и другими крупными драгоценными камнями, — персидская работа пятнадцатого века; три большие чаши из темно-зеленой яшмы с золотой оправой по борту и на поддоне, с инкрустацией золотом и драгоценными камнями — семнадцатый век, восточной работы. Есть там немало золотых и платиновых изделий, древние монеты коллекционные и булава золотая с лалами — по описанию принадлежала атаману Левобережной Украины Брюховецкому — и прочее.

Что толку от этих сокровищ, если я никогда не смогу ими воспользоваться! Но главное, будучи некогда похищены из царской казны, они принадлежат Вашему дому. Государь, это мой подарок Отечеству, которому я, не желая того, когда-то нанесла ущерб. Пусть это будет моим искуплением. Передавая эти сокровища, я не ставлю никаких условий. Если я своим щедрым актом обрету свободу, получу возможность перемещаться по собственному желанию и смогу встречаться с теми, кого захочу видеть, то это станет моим счастьем. Царские сокровища находятся в Карлсбаде, что в чешской Богемии. Надо идти вверх, по берегу речушки Теплы, мимо гостиницы „Пупп“, постепенно подымаясь в гору, миновать домик Шопена и небольшую часовенку Эццегомо, забираясь все выше. На макушке горы стоит так называемая чехами „Выхлядка Карла IV“, то есть Смотровая площадка этого древнего чешского короля. На этой „Выхлядке“ есть сооружение, напоминающее беседку, построенную в готическом стиле. Если встать возле лестницы, ведущей внутрь, то следует пойти влево ровно десять шагов вдоль каменной ограды. Возле ограды, изнутри, в фундаменте есть большой и очень тяжелый камень. Если камень вынуть, то за ним обнаружится зарытый в земле упоминавшийся ящик. Обещаю, что обретенную свободу я не стану использовать во вред моей родины — России.

Бывшая фрейлина Мария Васильчикова. Усадьба „Липки“ Черниговской губернии, 3 февраля 1917 года».

Соколов закончил читать, задумчиво провел ладонью по подбородку.

— Кажется, это дело обещает замечательное приключение! — Повернулся к государю: — Но можно ли Васильчиковой верить?

— Почему нет? На сей раз ей врать нет никакого резона. — Государь задумчиво почесал щеку. — Но как Васильчиковой удалось отвернуть тяжеленный камень? Может, пригласила кого в помощь?

Соколов решительно отвечал:

— Нет, ваше императорское величество! Когда прячут сокровища, то никого посторонних не привлекают.

Государь с интересом посмотрел на собеседника:

— Вот об этом я не подумал! Но ясно: Васильчикова — дама хрупкая, изнеженная. Ей камень тяжелый в яму не положить.

Соколов сказал:

— Мы помним из физики закон рычагов. Если у Васильчиковой в руках была лопата, то столкнуть большой камень в яму — проблема малая. Вопрос в другом. Я был в Карлсбаде юношей. В 1885 году меня привозили туда родители. Городок этот лежит в сказочной долине, между скалами и склонами, густо поросшими лесом. Я помню эту Смотровую площадку, она находится в Лазеньском лесу, царит над всей местностью. В ясный день с ее вершины видны горы, находящиеся в верстах тридцати. Поднять туда тяжеленную шкатулку — нет, это не для слабой Васильчиковой. Ей налегке совершить путешествие на вершину — и то труд не очень простой.