На тренировках я регулярно пробегаю дистанцию полумарафона, а иногда и более длинные расстояния. Так что для меня забег кончился, едва успев начаться. («Это что, все?») Ну и хорошо. Тем, кого выматывает полумарафон, в марафон соваться не стоит — он им покажется сущим адом. Участники забега почти все белые и в основном почему-то женщины. Представителей других рас почти не наблюдалось.

Дождь все лил и лил, к тому же мне надо было съездить в несколько мест по делам, так что бегать столько, сколько я собирался, не получилось. Но хотя Нью-Йоркский марафон с каждым днем все ближе, в том, что я не бегаю, нет никакой проблемы. Наоборот — сейчас мне даже полезно отдыхать. Вообще-то хоть я и понимаю, что перед забегом неплохо отдохнуть и набраться сил, но — увы. Обычно чем ближе состязание, тем больше я волнуюсь и тем усиленней начинаю тренироваться. Когда идет дождь — дело другое. И я с чистой совестью — дождь ведь! — тренировку откладываю. Во всем есть свои преимущества.

Настоящая проблема заключается в том, что, хотя я сейчас почти не бегаю, у меня разболелось правое колено. Это случилось, как и большинство неприятностей в нашей жизни, без всякого предупреждения. Утром семнадцатого октября я спускался по лестнице и слегка подвернул ногу. Теперь при сгибе под определенным углом болит в коленной чашечке. Но самое неприятное, что на ногу не ступить — колено сразу подгибается, не выдерживает веса. Так вот что значит «ватные колени». По лестнице приходится спускаться, крепко держась за перила, — иначе никак.

Я был измотан тяжелыми тренировками, а тут еще резко похолодало — и в итоге имеем то, что имеем. В начале октября еще держалась летняя жара, но неделя затяжных дождей быстро расставила все точки над «i» — в Новую Англию пожаловала осень. Несколько дней назад я еще включал дома кондиционер на охлаждение, а теперь по улицам города гуляет ледяной ветер и повсюду натыкается на приметы поздней осени. Пришлось в срочном порядке доставать из шкафа свитера. Изменились даже мордочки у белок, озабоченно снующих вокруг, делающих запасы на зиму. В такие переходные периоды мой организм все чаще стал давать сбои, чего никогда не случалось в молодости. Хуже всего, когда холодно и сыро.

Если вы бегаете на длинные дистанции и ежедневно тренируетесь, то колени — это ваше слабое место. Каждый раз, когда нога касается земли, она испытывает нагрузку, в три раза превышающую массу тела.

И это происходит более десяти тысяч раз за день. Находясь меж молотом и наковальней — то есть между твердым, зачастую бетонным, покрытием дороги и этим чудовищным весом (при условии, что на вас еще кроссовки с амортизацией), — ваши колени терпеливо все сносят. Если посмотреть на это под таким углом (впрочем, отдаю себе отчет, что никто этого не делает), то, напротив, странным может показаться отсутствие проблем с коленями. Короче, вы должны быть готовы к тому, что в какой-то момент ваши колени возмутятся. «Эй, — скажут они, — ты себе, конечно, бегай, пыхти, но о нас-то, пожалуйста, тоже не забывай. Если мы выйдем из строя, тебе вряд ли удастся найти достойную замену».

Ну и когда же в последний раз я всерьез задумывался о своих коленях? Я попытался вспомнить и почувствовал что-то похожее на раскаяние. Ведь они, черт возьми, правы! Дыхание может быть и второе, и третье, но вот колени — только одни. Замены им действительно нет, поэтому о них обязательно надо заботиться.

Я уже говорил раньше, что мне — в отличие от многих других бегунов — повезло. У меня никогда не было тяжелых травм. Я не пропускал по болезни ни одного забега. Случалось, во время бега я ощущал какой-то непорядок в правом колене (всегда в правом), но мне неизменно удавалось решить эту проблему, и я продолжал бежать. Так что, наверное, и в этот раз все тоже будет хорошо. Правда ведь? Мне бы хотелось в это верить. Но колено не унималось и заявляло о себе даже ночью. Что же я буду делать, если после всех этих месяцев не смогу участвовать в Нью-Йоркском марафоне? Может, надо было иначе составить расписание тренировок? Может, я недостаточно разминался? (Скорее всего, недостаточно.) А может быть, я излишне перенапрягся в конце полумарафона? Все эти мысли не давали мне уснуть. За окном выл холодный ветер.

На следующее утро я встал, умылся, выпил чашку кофе и попробовал спуститься по лестнице. Я опасливо преодолевал ступеньку за ступенькой, держась за перила, и внимательно прислушивался к своему правому колену. Где-то внутри еще побаливало, но боль была уже не такая резкая, как вчера. Я поднялся обратно и спустился еще раз. Теперь уже на четыре пролета вниз, почти с обычной скоростью. На ходу я проделывал разные штуки, вывертывая колено под разными углами. В итоге мне удалось немного успокоиться.

Позволю себе небольшое отступление от темы бега: моя жизнь в Кембридже сейчас не так уж безоблачна. В доме, где мы поселились, полным ходом идет ремонт. Целыми днями здесь что-то сверлят и пилят. За окном (четвертый этаж) снуют туда-сюда строители. Рабочий день у них начинается в полвосьмого утра, когда еще толком не рассвело, и продолжается до полчетвертого. Они что-то напортачили с водостоком на балконе, что над нами, и нас здорово залило во время дождей. В спальне промокла кровать. Мы подставили все имеющиеся тазики и кастрюли, но это нас не спасло — пришлось застелить пол газетами. Мало того, сломался бойлер, и мы остались без горячей воды и отопления. Но и это еще не все. Ни с того ни с сего заклинило датчик дыма, и то и дело принималась вопить сирена. Короче говоря, полный бедлам.

Квартира наша неподалеку от Гарвардской площади, и на работу я хожу пешком, что, конечно, удобно. Но нам очень не повезло с этим ремонтом — он начался почти сразу, как мы въехали. Хотя нельзя же все время жаловаться. Мне еще нужно работать, да и марафон уже не за горами.

Самое главное — мое колено вроде бы пришло в себя, и это определенно хорошая новость. Я решил, что буду обращать внимание только на положительные стороны жизни.

Есть и еще одна радостная новость. Мое выступление в Технологическом прошло очень хорошо. Может быть, даже слишком хорошо. В выделенную университетом аудиторию на четыреста пятьдесят человек набилось тысяча семьсот, и большинство пришлось выпроводить. Для наведения порядка вызвали охрану. Из-за всей этой неразберихи начало задержали, плюс ко всему — в аудитории не работал кондиционер, а жара была нешуточная, как в разгар лета. Все присутствующие буквально обливались потом.

«Спасибо за то, что вы пришли сегодня сюда специально, чтобы меня послушать. Если бы я знал, что желающих будет так много, я бы арендовал на пару часов „Фэнуэй-парк“», — начал я. Все замучались толкаться и умирали от жары, и я чувствовал, что для начала аудиторию надо рассмешить.

Я снял пиджак и до конца лекции оставался в футболке. Зал — в основном студенты — реагировал на мое выступление очень хорошо, так что и слушатели, и я сам получили массу удовольствия. Было приятно видеть столько молодых людей, которым нравятся мои произведения.

Еще я здорово продвинулся в работе над переводом «Великого Гэтсби» Скотта Фицджеральда. Сейчас заканчиваю первую правку. Тщательно проверяю каждую строку, вношу некоторые изменения, и постепенно перевод становится все более гладким. Я чувствую, как фицджеральдовский стиль естественно воссоздается на японском языке.