Эммара бросилась ему в объятья, ее губы нашли его, и она прижалась к его устам так, словно пыталась сделать слепок из глины. Его глаза закрылись и он замер, словно для того, чтобы насладиться всей полнотой чувства близости ее тела, и удержать ее в своих объятиях как можно дольше. Но когда она оборвала поцелуй и отошла назад, скромно улыбнувшись сжатыми губами, он понял, что это был лишь жест благодарности, односторонняя любезность, чтобы выказать свою признательность, едва ли означавшая что-то большее, чем благодарственное письмо от гильдии. Он открыл глаза и собрался, расправив плащ. Мгновение она смотрела на него, и ее улыбка расширилась, образовав ямочки на щеках, но затем ее взгляд поспешно скользнул в сторону, в поисках любого другого места, кроме лица Джейса, и он заметил в ее глазах боль. Между Джейсом и Эммарой возникла стена добропорядочности и вежливости.

- Джейс… - начала она.

- Что ж, спасибо, что зашла посмотреть на дом, - сказал Джейс. Его голос звучал утрированно громко, слишком прозаично. – Надеюсь, мы еще увидимся. – Это все были совсем не те слова, словно он ожидал, что они станут теперь совершенно чужими друг другу. Но вернуть эти слова он не мог, и они так и повисли в воздухе.

- Конечно, увидимся, - сказала она, двумя словами смягчая неловкую ситуацию. Она была целительницей во всех отношениях. – Но, Джейс, прежде чем я уйду, мне кое-что нужно от тебя.

- Только назови.

Ее губа слегка дрогнула. – Долг перед моей гильдией требует от меня делиться с ними всем. Я должна совещаться с Тростани, древоваятелями, гильдейскими магами, с каждой душой Конклава. Это моя обязанность и клятва перед гильдией. Понимаешь?

Сердце Джейса забилось сильнее. – Ты хочешь рассказать им то, что я раскрыл тебе. О моих путешествиях за пределы Равники, о других мирах. Но ты не можешь рассказать им этого – они не смогут это понять. Они не должны это знать.

- Я прошу не об этом, - сказала она, сложив ладони. – Ты прав, этого я рассказать им не могу, Джейс. Им не нужно этого знать. Это знание убьет их. Как оно убивает меня.

Джейс вздрогнул и отвел взгляд в сторону. Значение сказанного медленно просочилось сквозь стены его разума. Она хранила его секрет, но он причинял ей боль. Конечно, причинял. Ей было не свойственно хранить тайны, прикрывая их ложью. Его раскрытие ранило ее, как заноза, и он сам вонзил ее в нее. Его попытка открыться ей обернулась лишь очередной жестокостью.

- Мне очень жаль, - сказал он.

- Поэтому ты должен помочь мне, - сказала она.

Когда она не произнесла больше ни слова, он взглянул на нее снова. В ее глазах читалась мольба.

Он понял, чего она хотела. – Ни в коем случае, - сказал он.

- Ты должен стереть это из моей памяти, Джейс. Ты не знаешь, каково это, скрывать это от них. Я не могу позволить им узнать, и не хочу знать этого сама.

- Я не коснусь твоей памяти.

- Ты должен. Я не могу так жить. Это слишком тяжело, чтобы ничего не делать с этим знанием. Но я не могу ничего с ним сделать. Оно все там, в моем сознании.

- Но это правда, - сказал он, и умоляющий тон вкрался в его голос. Это была правда, но не только. Это была его попытка протянуться к ней. Это был его подарок ей, и она пришла вернуть его. Поступая так, она показывала, сколь нежеланным был для нее этот жест.

Ты должен отправить меня назад, - сказала она. – В то время, когда я ничего не знала. Иначе, я никогда не смогу быть открытой с ними. Я никогда не смогу быть частью Селезнии.

Джейс схватился за волосы на затылке, прикрывая лицо локтями. Он сделал несколько медленных вдохов, сжав зубы, чтобы не закричать. Он понимал, почему она этого хотела. Он видел смысл в предотвращении распространения знаний о Мультивселенной среди связанных с одним миром жителей Равники, и он понимал, как эти знания разъедали ее связь с гильдией. Но мысль о том, чтобы оперировать разум Эммары, удаляя слова, которые он ей сказал – даже если он лишь отнимет у нее пару минут ее жизни, это будет своего рода прощанием. Это убьет то, что сейчас было все еще живо.

- Прошу тебя, Джейс, - сказала она.

Он тяжело кивнул. Само заклинание было не сложным. Джейс обладал им настолько искусно, словно это была заученная и отрепетированная мелодия. Спустя пару вдохов он уже был в ее сознании, наблюдая за мелькающими воспоминаниями о Тростани, Экзаве, и Каломире, проносясь сквозь ее мысли о нем самом в его узорном синем плаще. Наконец, он сузил поиск заклинания, сконцентрировав его на мгновении в шторме, когда он рассказал ей правду о себе.

Он завис там, нежно держа это воспоминание, словно глоток воды в ладонях.

Она смотрела на него, пока он работал со своим заклинанием, и ее лицо было умиротворенным. – Это на случай, если я тебе понадоблюсь, - сказала она, и вложила маленький деревянный артефакт ему в руку. Это бы изящный листок, вырезанный из дерева.

- Спасибо, - сказал он.

- Пожалуйста, - сказала она. – Я всегда рада тебе.

Он сжал ментальный кулак, и воспоминание распалось. Она обняла его, когда действие заклинания окончилось. Вежливое завершение дружеского визита. Эммара подошла к вершине лестницы. Он наблюдал, как она спустилась вниз и скрылась из вида. Затем он повернулся к окну и окинул взором башни Равники.