Большая часть древних свидетельств, которые позволяют рассматривать пирамиду как оружие массового уничтожения, относятся к интерпретации Ситчином древней шумерской поэмы «Лугаль-э». Сам Ричард Хогланд утверждает, что Ситчин читает клинопись «как древнюю «Нью-Йорк Таймс»[128]. Джон Энтони Уэст жалуется, что Ситчин полностью игнорирует нюансы текста, что «его взгляды по большей части упрощенческие и материалистичные. Он сторонник механистического редукционизма и возвращает нас к позитивизму XIX века»[129]. Однако полностью отбросить интерпретацию Ситчина не так-то просто.

Так, например, перевод Бартона поэмы «Лугаль-э» содержит фразы, которые можно интерпретировать не только как упоминание об оружии массового уничтожения, но и о самой пирамиде. Мы встречаемся с такими выражениями, как «разрушительный Tonop»[130], «ropa судьбы»[131], «великая гора»[132], «недоступная гора»[133], а также с рассказом об уничтожении города Ура[134] и «сверкающем царском оружии»[135]. И самое главное, что даже в интерпретации Бартона использование оружия массового уничтожения предшествует потопу и каким-то образом связано с ним[136].

Похоже, Ситчин затронул болевую точку, возможно, слишком близко подойдя к тому, о чем кто-то хотел умолчать. Это предполагает некое ложное направление в исследованиях, нарушающее правила традиционной египтологии.

________________________________________________________________________

Ситчин в своей работе «Войны богов и людей» приводит любопытные переводы и толкования древнего шумерского эпоса «Лугаль-э». В предыдущей книге, «Звезда Смерти Гизы», я цитировал большую часть этих переводов в сопровождении комментариев Ситчина. Я уже говорил о том, что всегда испытывал некий страх, размышляя о Великой пирамиде, и меня не оставляло чувство, что это сооружение было использовано — хотя и не обязательно предназначалось для этого — с целью разрушения. Меня с юных лет занимало сходство конструкции пирамид Гизы и фазовых решеток современных военных радаров. Когда я прочел переводы и комментарии Ситчина, то был, по меньшей мере, удивлен.

Удивление было вызвано не только тем, что сам Ситчин в своей общей теории больше склонялся к функции пирамид как средства связи, а не как оружия, но и тем обстоятельством, что больше никто не признавал важности подобных гипотез — по крайней мере публично. Ученые указывали на неправдоподобность отдельных предположений Ситчина, таких как изменение орбиты Земли после столкновения с другой планетой. Другие, как было продемонстрировано выше, критиковали его переводы и материалистический подход. Однако его интерпретация Великой пирамиды как «Великого Бедствия» — действительно, невероятное утверждение — осталась незамеченной. Именно это молчание больше всего удивляет в новых книгах и статьях, посвященных памятникам Гизы и Великой пирамиде. Звездные врата, устройства для воскрешения, электростанции, а в последнее время «герметические приборы» и «учебники», предназначенные для передачи «послания» — всем этим гипотезам уделяется должное внимание, и лишь теория об оружии и сложной палеофизике в той или иной степени игнорируется. Максимум, на что можно рассчитывать, — это модификации гипотезы Данна об источнике энергии и возможном использовании пирамиды как «крупной отметки для радара».

Идея о намеренном направлении исследований в неверное русло, а также сознательном использовании Великой пирамиды и других памятников Гизы для формирования новой мифологии является^ основой книги Линн Пикнетг и Клайва Принса «Заговор Звездных врат» («The Stargate Conspiracy»). Отметив, что Бьювэл, Хэнкок, Джилберт, Хогланд и другие исследователи ревизионистского направления пропагандируют «систему взглядов, не только не менее догматическую, чем научная», но и отмечают, что во всех произведениях этих авторов прослеживается определенная цель, которая не может не вызывать беспокойства[137].

По мнению авторов книги, центральное положение этой новой веры состоит в том, что тайная мудрость древних египтян или что-либо еще, заложенное в Великую пирамиду, каким-то образом напрямую связана с современностью и может принести огромную пользу[139]. Создается впечатление, что сформировалась настоящая мантра приверженцев ревизионистской египтологии: древнейшая Высокоразвитая Цивилизация характеризовалась добродетельной, гуманистической и в основе своей пацифистской моралью и культурой.