Привела себя в порядок, благо, ванная и туалет были отдельными, и не было необходимости искать их в незнакомом доме. Оделась и спустились вниз, застала Анаит Вардановну, готовящую завтрак. Никак не ожидала, что она сама стоит у плиты.

— Доброе утро, — здороваюсь с женщиной.

— Доброе, с улыбкой здоровается она. — Ты рано, но это хорошо, поможешь мне с завтраком…

— А Давид?

— Он на пробежку ушёл. К его приходу, как раз, и стол накроем.

— А Вы всегда сами готовите?

— Почти, я люблю готовить. А готовить для своих любимых, сам Бог велел. А ты готовишь?

— Стыдно признаться, но нет. Дома готовила наша домработница, в Вене, ела в ресторанах. Да, и тут быстрее где-нибудь перекусить, чем тратить время на готовку. Да, и салон много времени отнимает.

— А если детки пойдут, кто им готовить будет?

— Думаю, к тому времени Вы меня обязательно научите.

— О, это запросто, — женщина, снова улыбнулась.

Потом она вручила мне фартук и дала миску с уже помытыми овощами, и я принялась их нарезать.

Настроение моё так и не улучшилось, и это заметила Анаит Вардановна.

— Ты чего, хмурая такая?

— Не знаю, как объяснить, но мне кажется, Давид хочет меня бросить, — озвучиваю самый страшный свой страх. — С тех пор, как мы приехали сюда, наши отношения все хуже, и я не знаю, с чем это связано, — признаюсь я.

— Глупости, это стресс, он сильно занят на работе. Всё-таки, такая ответственность, — отмахнулась женщина. — Все будет хорошо, — она ободряюще улыбнулась. И тут я решилась задать вопрос, что так меня волновал.

— А Вы знаете, что произошло у Давида, почему он не хотел возвращаться?

Женщина вытерла руки кухонным полотенцем и присела напротив.

— Нет, не знаю. Он уехал очень поспешно, а Сева мне ничего так и не рассказал. Я даже не разговаривала с ним несколько дней. Но он не поддался.

— В этом замещена женщина? Саша?

— Не могу ничего тебе сказать, у него не было постоянной девушки… А имен тех, что были, я не знаю.

Я не могла понять, если даже мама не знает, то кто мне расскажет? Его отец в курсе, но если он не рассказал жене, то мне точно не станет.

— Я тебе рекомендую, не забивать этим голову. Что было то прошло. Жить нужно настоящим, — подбодрила меня мама Давида.

Вскоре под чутким руководством Анаит Вардановны, завтрак был готов, и мы принялись накрывать стол. К этому времени Давид вернулся с пробежки и отправился в душ, а Всеволод Петрович уже занял место во главе стола.

Мне нравилась эта атмосфера — семейная, уютная. И мне ещё больше захотелось стать частью этой семьи.

После завтрака Давид собирался уезжать.

— Меня отвезёшь? Я вчера на такси сюда приехала, — он молча кивает.

Я прощаюсь с его родителями, обещаю Анаит Вардановне приехать на следующей неделе, и сажусь в машину. Почти всю дорогу мы едем молча. И меня это убивает. Если я начну настаивать, или истерить, это будет наша последняя встреча. А я этого не хочу. У меня другие планы на этого мужчину. А сдаваться я не привыкла.

— Поднимешься? — он молчит с минуту, словно что-то решая в своей голове, а затем кивает и глушит мотор.

Мысленно уже танцую самбу. Поднимаемся на лифте на нужный этаж. Я открываю дверь квартиры, и сразу, как только дверь за Давидом закрывается, прижимаюсь к его губам.

— Я так соскучилась, шепчу ему в губы.

Давид аккуратно отстраняет меня:

— Ева, я поднялся не за этим. Нам надо поговорить. Мне кажется, нет, я уверен, наши отношения себя исчерпали, и пора — это прекратить, — я не могу сдержать слёз. Истерики видимо не избежать.

— Три года, для тебя они ничего не значат? — пока ещё спокойно спрашиваю я.

— Ева, давай по-честному. Ты прекрасно знала, что я к тебе ничего не испытывал, когда пришла ко мне. Я не обещал тебе быть с тобой, или тем более, что-то большее. Ты молодая, красивая, начни жить для себя.

— Видимо, не настолько красивая, да? Или ты уже нашел другую? Кто она? Эта та, из парка? Саша? Вы снова вместе?

ДАВИД

Евин вопрос выбивает почву из-под ног. В нем все то, чего никогда не будет. Ни Саши, ни "мы вместе". А больше всего злит, что она вообще об этом вспомнила.

— Так что, я права? — не унимается она, по щекам бегут слезы, но она словно не замечает. — Ты любишь ту девушку, из-за неё не хочешь быть со мной? — Ева срывается на крик. А я почему-то не могу и слова произнести. — Чем я хуже? Я ведь люблю тебя.

— Уверена? Или я трофей, который очень хочется заполучить? Ева, признайся, это нелюбовь.

— Да, что ты знаешь про любовь? — не унимается она. — Бесчувственная сволочь! Сволочь! — она ударяет меня кулаком в грудь. Хватаю ее руку, не позволяю ударить снова.

— Ева, прекрати этот цирк.

— Я ведь немного прошу, я хочу быть с тобой. Мне даже деньги твои не нужны…

— Ева, не унижайся, неужели тебе не хочется, чтобы тебя любили? Оставь меня, найди того, кто будет ценить…

— Мне не нужен другой.

— Это бессмысленно, — качаю головой, и иду к дверям. Но Ева хватает меня за руку.

— Ну, что мне сделать? Давид, скажи, чего ты хочешь от меня?

— Ева, в том и дело, что от тебя я ничего не хочу.

— Но нам же было хорошо…

— Вот именно, было.

Я ухожу. Что я испытываю теперь, так и не понял. Ожидаемого облегчения я не испытал. Мучает ли меня совесть? Нет. Понимаю, что должен был прекратить это раньше. Но какой смысл теперь об этом говорить… Я снова чувствую себя подавленно и одиноко.

Сажусь за руль, и давлю на газ. Перебираю в голове вопросы. Пытаюсь ответить честно хоть себе. Что изменилось? Ведь она меня устраивала. Три года я не пытался ничего менять, даже надеялся, что-то измениться. Все поменялось, потому что появилась другая? И это не Саша… Вчерашний вечер это хорошо показал. Лина поселилась в моей голове. Потихоньку вытесняя ту, что жила там столько лет. Только мне от этого не легче, ведь она не свободна.

Объясните мне кто-нибудь, как сердце делает выбор… Почему оно не слушает разум? Ведь так было бы проще, легче, понятней…

ЛИНА

На работу шла не спеша, наверное, впервые. Всё воскресенье мы провели с Тиграном, бездельничая, устроили день без правил. Даже пересмотрели три части "Ледникового периода", не сразу, конечно, но всё же. Мой Тигр-мыгр обожал Диего. Да, и сама я любила этот мультфильм, поэтому с удовольствием его смотрела. Мы за день съели килограмм мороженого, на обед заказали пиццу, а на ужин у нас был чай с бутербродами. Короче, ленилась я по полной программе. Потому что думать о завтра, было страшно.