– Какой вы наблюдательный, Ваша Галантность.

Её улыбка заставила и его улыбнуться. Они встретились глазами, и в груди у Гастона разлилось тепло.

Что делать дальше, он не знал, а потому сказал:

– Нет, это недопустимо.

Но потом отвернулся и стал смотреть на скрипача, игравшего на площади, заметил его рваные брюки, заношенное пальто, шляпу, наполненную деньгами, которые он наверняка спускал каждый вечер в местной таверне. Гастон отвернулся.

– Тольмар привлекательнее, чем деревушка, в которой я выросла, – заметила Агата.

Гастон всегда считал тихие маленькие городки в лучшем случае провинциальными. Он повернулся и увидел, что его спутница осматривает трёх-четырёхэтажные дома, окружающие площадь. Средневековое поселение с яркими лавками, над которыми располагаются деревянно-кирпичные жилые этажи, нависающие друг над другом, отчего здания напоминают неровную стопку книг, втиснутую в узкую полку. Конечно, оживлённые улицы, увитые лозой стены и мощёная площадь имеют определённое очарование, но Гастону доводилось гулять по элегантным кварталам Парижа и процветающим улицам Лондона. По сравнению с ними Тольмар, казалось, застрял во времени.

– Прямо как в сказке, – сказала Агата. Она медленно поворачивала голову, осматривая оконные ящики с хризантемами и вечнозелёными растениями, выкрашенные в яркие цвета арочные дверные проёмы, парящую над площадью башню с часами, торговцев и расхаживающих повсюду покупателей. – Здесь есть даже свой магазин одежды.

– Модистка, – поправил Гастон.

Гвенаэль без умолку болтала о последних покупках, которые мадам Плуфф выписывала из Парижа, и она бы не одобрила, если бы её модную лавку прозаично назвали «магазином одежды».

Агата сидела на краешке скамьи и оглядывала площадь.

– Кафе и магазин игрушек... Посмотрите на эти замысловатые марионетки! А это... – Голос у неё надломился. Она указывала на противоположную сторону площади. – Это книжный магазин?

– Ну... да. – Гастон не понимал восхищения старыми пыльными томами. Тратить деньги на книги казалось ему бессмыслицей. Он достаточно настрадался, читая заданные учителями произведения, чтобы продолжать это занятие по собственной воле. Он не мог уразуметь, почему книги так редко иллюстрируют, тогда как рисунок может донести мысль мгновенно.

Агата умолкла и проследила взглядом за скрипачом, который наклонился над шляпой, выгреб из неё горсть монет и отдал их детям в рваной одежде. «Идиот», – подумал Гастон. Как будто ему самому деньги не нужны. Неудивительно, что ему приходится побираться на улице.

– Вот что нам подойдёт. – В голосе девушки появились почтительные нотки.

– Что?

– Я имею в виду ваше задание, – прошептала она. – Скрипач.

Гастон сложил руки на груди.

– И чего вы от меня ждёте? Если я дам ему денег, он просто разбазарит их. Кроме того, мне ежемесячно выделяют только скромную сумму на расходы.

– Выходит, задача не из лёгких, да? Помочь кому-то, обладая скудными средствами.

Музыкант в это время отложил инструмент, подошёл к палатке с закусками и купил две кружки горячего кофе. Потом направился к пожилой женщине, продающей вязаные изделия, и передал ей вторую кружку. Торговка осветила улыбкой всю площадь.

– Уму непостижимо, – фыркнул Гастон. – У бедняги дырявые башмаки, а он угощает старушку кофе. Это просто смешно.

– Он просто не хочет тратить свой заработок на бессмысленную роскошь, – объяснила Агата.

– Да что вы! – Гастон шумно выдохнул. – С каких пор крепкая обувь считается... – Он умолк, догадавшись, о чём она говорит. Этот человек потерял надежду, что ему удастся скопить денег на приличную пару башмаков, поэтому решил делиться с другими тем малым, что зарабатывает. Гастон всё-таки считал это нелепостью, но, чтобы следующая перемена осуществилась, ему нужно было выяснить, чего ждёт от него Агата.

Он откинулся на спинку скамьи. Как там говорит старинная пословица? Что-то вроде «научи человека рыбачить, и он больше никогда не будет голодать».

– Я могу устроить его на работу в замок!

– Он музыкант, Гастон! Наверняка чёрной работы повсюду предлагают много, но он предан своей страсти к музыке и использует её, чтобы облегчать жизнь другим. – Солнце спряталось за облако, и Агата плотнее подоткнула плащ под себя. – Кроме того, вам это ничего не будет стоить.

Музыкант шаркающей походкой направился к прилавку с выпечкой. Когда он приблизился, Гастон разглядел потёртости на его лодыжках – рваные брюки были ему коротки. В будущем Гастон должен был унаследовать большое состояние, но родители не позволяли ему тратить много. Он с раздражением отвернулся, но вдруг его осенила идея, и он снова взглянул на скрипача и выпрямился. Что, если у этого человека появятся тёплые башмаки, чулки, костюм и плащ, подбитый мехом?

Такой гардероб требует много денег, но можно приобрести его в кредит.

– Я куплю ему новую одежду! – Гастон вскочил.

Агата последовала за ним и остановила его, взяв за руку.

– На какие деньги?

Он уставился на неё.

– Какая разница, если бедняк получит самое необходимое?

Потом до него дошли её недавние слова. «Для состоятельного человека купить такой подарок – не великая жертва». Ладно. Она хочет, чтобы он принёс жертву. Гастон покопался в карманах.

– Я заплачу тем, что у меня есть, а остальное возьму в рассрочку – попрошу отца покрыть долг. Поверьте мне, когда я расскажу, зачем мне деньги, он не разделит вашего альтруизма.

Агата покачала головой.

– Если вы потратитесь и до конца месяца останетесь без средств, это сойдёт за жертву. А просить денег у отца – нет.

Гастон немного подумал.

– Хорошо. Я знаю, что делать.

* * *

После визита к портному за несколькими парами шерстяных чулок, брюками на подкладке, туниками, панталонами и зимней шляпой скрипач Пьер получил новый гардероб, а Гастон остался без денег. Поскольку одеждой его обеспечивал камердинер, юноша не имел представления, сколько она стоит. Он пожалел, что нельзя отдать музыканту платье со своего плеча – то, что выкинули слуги, – и приобрести себе новое.

Но когда скрипач кланялся Гастону и благодарил его снова и снова, глаза Агаты наполнились слезами, и юноша понял, что поступил правильно, и от гордости выпятил грудь вперёд. Этим добрым делом он, без сомнения, заслужил следующие улучшения внешности.

Когда они вышли из тёплой лавки портного на продуваемую холодным ветром улицу, Агата указала на ноги Пьера. В башмаках зияли дыры, сквозь которые просвечивали чёрные как уголь новые шерстяные носки. Хоть они и тёплые, когда пойдёт снег, они сразу же промокнут. Гастон встретился с Агатой взглядом и пожал