самого быстрого таракана из трех. Я, кстати, выиграл и заработал недурно. Один из них является охранником Бека, и у них есть доступ к крепкому – но паршивому, прошу заметить, – ликеру. Охранник этого ликера выпил уже немало, когда сказал мне, что на восточной стене установлен дополнительный патруль. Сомневаюсь, что сегодня он вспомнит нашу беседу.

Мысли Джесса понеслись галопом. Дополнительный патруль мог означать только лишь то, что там чего-то ждали: либо кто-то пытался выбраться, либо кто-то должен был вот-вот прибыть. Библиотека вряд ли станет предупреждать заранее о попытке проникновения, хотя в деле о бомбардировках они вели себя весьма вежливо. А тогда получается…

Джесс натянул свои ботинки.

– Давай прогуляемся, – сказал он. – Как друзья.

– Знал, что ты согласишься, – сказал Дарио, и они отправились к выходу.

– Не обольщайся.

– Если мы найдем этот тоннель, – говорил Дарио, пока они шли – как ни в чем не бывало – по улице вдоль разрушенных зданий и мимо стены, – что будет дальше? – Никто за ними не следил. Отряды Филадельфии по колено погрязли в развалинах, разбирая кирпичи, металл, разломанные деревянные доски и все, что можно бы было использовать повторно. И мрачно восстанавливали все то, что подлежало восстановлению.

– Нужно будет найти способ пробраться по нему так, чтобы никто не заметил. Разведать выходы. Придумать диверсию, которая может дать нам шанс на то, чтобы этим тоннелем воспользоваться. Найти способ скрыть наш побег от библиотечных солдат в лагере снаружи. Наладить связь с кем-то, кто способен безопасно нас вывести отсюда и из Америки. – Джесс перечислял, даже особо не задумываясь. В конце концов Дарио угрюмо кивнул.

– Как я и сказал, ты не особо хорошо играешь в шахматы, – сказал Дарио. – Ты мелко мыслишь. – Обычно подобные фразы у Дарио сопровождались самоуверенной усмешкой или, по крайней мере надменным тоном, но сегодня… тон был скорее задумчивый. – Пропустим все твои задумки. Эти задачи важны, да, но вопрос заключается в том, какова наша конечная цель?

– Выжить.

– Выиграть, – сказал Дарио. – А как тебе выиграть?

– Мне? Не тебе?

Дарио сделал глубокий вдох и тяжело выдохнул.

– Мы оба знаем, что мои амбиции отличаются от твоих. Ты хочешь изменить мир. Я лишь хочу получить то, что хочу. Чем бы то ни было. – Он пожал плечами. – У тебя же предостаточно стремлений. Так вот и скажи мне, чего ты хочешь добиться.

– Ну хорошо, – сказал Джесс. – Победить – значит одолеть архивариуса. Так, чтобы все мы снова были в безопасности.

– И, разумеется, изменить миссию и курс самого древнего и самого могущественного института на земле.

– Если тебе хочется сформулировать так. – Джесс ненадолго умолк. Прогуливаться было приятно, солнце светило, ветерок обдувал. Можно было размять ноги. – Выиграть в шахматы можно, захватив короля. Так что нам нужно избавиться от верховного архивариуса.

– Короля, да. – Дарио сложил руки за спиной, пока они шли. – Короля можно захватить двумя способами: грубой силой или незаметной атакой. Грубой силы в нашем распоряжении нет, ну или я ее пока что не наблюдаю. Так что, чтобы победить, нам придется спланировать нападение, которого он не будет ожидать. В шахматах не нужно играть с противником. Нужно вынудить противника играть с тобой. Завлечь его. Заставить следить за одной фигурой, пока двигаются другие.

– И почему мы рассуждаем о чертовых шахматах?

Дарио замер на месте, развернулся и посмотрел на Джесса. Внезапно друг стал походить на мужчину вдвое старше. Точно государственный деятель, обремененный ответственностью.

– Потому что Вульф является человеком честным, – сказал Дарио. – Как и Санти. Глубоко в душе они верные и врать как следует не умеют. Халила с Томасом такие же. Чисты сердцем. Ты, я и Морган, – мы другие. Мы понимаем важность выгоды. Важность обмана. И, когда это необходимо, мы трое способны быть безжалостными. Не согласен?

Джесс посмотрел на Дарио, задумавшись, а затем кивнул. Дарио развернулся и снова продолжил шагать, и Джесс к нему присоединился. Теперь прогулка ощущалась иначе. Серьезнее.

– А Глен? – спросил Джесс.

– Глен и верная, и безжалостная. Не знаю. Шансы того, что она поможет нам и помешает, равны. Так что пока забудем о ней.

– Ты говоришь о том, чтобы спланировать что-то, о чем не будут знать даже наши друзья, – сказал Джесс. – Что-то, что они не поддержат.

– Да.

– И у тебя есть план?

– Нет, – сказал Дарио. – У меня есть цель. План будет у тебя. Я уже знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понимать, что, если тебе дать время, ты поймешь, что необходимо сделать. Мне лишь хочется тебе сказать все, чтобы ты знал, что ищешь. Но это должно быть нечто, чего другие не ожидают. Если догадается Вульф, догадается и архивариус. Всех их учили одинаково. Я паршивая овца с плохой репутацией. Ты вор и преступник. Морган провела всю свою жизнь, скрываясь от Библиотеки. Чуешь разницу?

– Мы разные, – сказал Джесс.

– Да. И за это нам и придется заплатить. За победу всегда приходится платить. – Дарио прочистил горло и добавил совсем другим тоном: – О, смотри. У нас новый приятель.

Другой охранник Бека – не Дивелл, а постарше на этот раз – присоединился к ним издалека. Наблюдал. Однако Джесс ничего другого и не ожидал. Они прошли четверть пути вдоль стены, и Джесс уже чувствовал, что назревают неприятности.

Они осторожно следили за тем, чтобы гулять на приличном расстоянии от стены. На стратегически важных постах стояли филадельфийские патрульные, так что ни один не был вне зоны видимости от других по бокам. Вдоль западной стены Джесс рассмотрел постовых еще вчера, и Дарио был прав; вдоль восточной стены усилили наблюдение. Тут, ближе к середине, стояли аж четверо постовых, и все рядышком. Да и выглядели они не так расслабленно, а когда заметили Джесса с Дарио, прогуливающихся параллельно им, один из солдат – самый большой, как заметил Джесс, – вышел, чтобы их встретить.

Джесс остановился. Дарио тоже замер, и вдвоем они развернулись лицом к новоприбывшему. Это был мужчина, судя по внешности, из коренного населения Америки, как и Аскьюто; волосы у него было коротко подстрижены вдоль черепушки. Широкие плечи и грудь – точно как у прирожденного борца. И у него были шрамы – в основном от ожогов. Почти у всех в Филадельфии были ожоги.

– Уходите, – сухо сказал он. – Вам нельзя здесь ходить.

– Бек сказал, мы можем свободно перемещаться по городу, – сказал Джесс.

– Не здесь. Уходите.

Их стражник подбежал к ним с раскрасневшимся лицом.

– Я их уведу, – сказал он и рассерженно покосился на Джесса с Дарио. – Когда вам говорят уходить, не спорьте!

– Мы