* * *

Что говорить, многие каторжане мечтали бежать из Стретинского острога № 7. И эта крамольная идея уже давно витала в воздухе среди осужденных, а затем переселилась в умы каторжников-офицеров. В том числе и Алабину: ведь он хотел каким-то чудесным способом попасть в Англию и увидеть свою ненаглядную Катю. Но в отличие от других ссыльных бывший кавалергард первым озвучил эту идею. В разговоре с Кислициным. Они как-то коротали свободное после работы время за шахматами и беседовали. На улице уже был месяц апрель.

– Послушайте, капитан, – начал новую тему Дмитрий – Не хочется мне гнить в расцвете лет на этой каторге. Сдается мне, что следующую зиму я уже не переживу. Чудо, что я уцелел в эту. Благодарю вас за это, Сергей Сергеевич. И Окунева тоже…

– Не за что, Дмитрий Михайлович…

– Так вот что я придумал. А если нам всем бежать отсюда, Сергей Сергеевич? Я думаю, что в нашем каземате непременно отыщутся сторонники этой мысли.

Кислицин сильно удивился.

– Бежать?.. Куда?.. Тсс… Тише, поручик, нас могут здесь услышать… – капитан приложил палец к губам и оглянулся по сторонам. – О, право, боже! Помилосердуйте, Дмитрий Михайлович! Кругом охрана, дикие леса, дикие звери, не мене дикие туземцы. Даже сейчас в апреле смерти подобно совершать побег. Мы просто околеем от ужасного холода. И голода. В апреле в лесу нет ни ягод, ни грибов. Это бессмысленно и авантюрно! Это ретирада напрямую к неминуемой смерти.

– Бежать хоть куда, Сергей Сергеевич! – шепотом, но весьма горячо заговорил Алабин. – К черту, к дьяволу, к медведю в лапы! На пули охранников или стрелы аборигенов! Но только не оставаться здесь. В тайге всегда будет нам пища. Притом у меня есть весьма хороший план, как попасть в Европу.

Глаза капитана еще больше округлились.

– В Европу? Каким таким чудесным образом? Покамест мы дойдем, допустим, до Читы, нас уже всех переловят казаки и выстегают кнутами, а затем отдадут солдатам под шпицрутены. И после сей экзекуции всех снова пошлют на бессрочную каторгу! И в кандалы на весь срок заключения! А возможно случится и того хуже – нас повесят или расстреляют ко всем чертям собачьим.

– Так это в том неблагоприятном случае, если мы пойдем на Запад.

– А мы разве не пойдем туда? Извольте, милостивый государь, тогда каким невероятным образом мы очутимся в Европе? У нас по воле небесной отрастут крылья, и мы перенесемся по воздуху до герцогства Варшавского? Или вы, Дмитрий Михайлович, открыли в себе дар мага и по взмаху волшебной палочки мы неожиданно возникнем где-нибудь в Британии или Германии?

– Благодарю за иронию, капитан, но ваша язвительность здесь неуместна. Мы пойдем на Запад через Восток. Это долгий и опасный путь, но верный.

– На Запад через Восток?! Как это?! Что за бурные фантазии, Дмитрий Михайлович?

– Ради бога не смотрите на меня так, голубчик. Я не сошел с ума и точно не брежу. Да, да, мы отправимся именно в этом направлении. Мы не полетим, как птицы, а поплывем, как рыбы.

– ?

– Мы используем лодки. Посредством реки Шилка через триста пятьдесят верст мы попадем в реку Амур. А там – в Китай. Искать уже нас не будут. Объявим себя русскими путешественниками, из Амура спустимся в крупнейшую реку Сунгари, после – в другие китайские реки, название коих я не запомнил, а затем попадем в Желтое море, после – в Восточно-Китайское. Доберемся до Макао. А там попросимся моряками на какое-нибудь торговое судно, либо подадимся в русскую Калифорнию, либо в Европу. Каков план?

– Безумная идея! Но неплохо придумана!.. А где нам взять лодки или шлюпки для побега?

– Как где? На городской пристани. Мы вырвемся из острога ночью, перебьем, а где понадобится, свяжем всю стражу. Завладеем арсеналом и овладеем пристанью. Возьмем нужное количество судов, а остальные во избежание погони спалим с помощью факелов, которые мы заранее приготовим. Казаки будут преследовать нас по берегу, но у нас будет время быстрее их добраться до гористой местности и встретить в засаде. Затем перебить их, и если нужно сделать дополнительно плоты и двигаться далее, к Амуру.

Кислицин уважительно взглянул на Алабина.

– Невероятный по дерзости и замыслу план, но весьма заманчивый…

Актив первого барака экстренно собрался вечером. После безоговорочного и восторженного принятия плана главы Совета, Окунев предложил поручику:

– Дмитрий Михайлович, примите к сведению, по слухам, в соседнем бараке тоже витают идеи о побеге.

– Каково, а? Ужели это так? И кто они сии заговорщики?

– Предводитель той заговорщицкой компании – атаман Михайло Лукин. Он давно мечтает сбежать с каторги и заняться своим прежним ремеслом – разбоем.

– Лукин?

– Да, именно он. Так вот, может статься, они нам помогут в нашем деле.

– Коим образом?

– А что если нам с ними объединиться? Ведь очевидно: чем больше будет нас, восставших, тем больше вероятность исполнить задуманное. Имеется железная гарантия, что сил хватит, дабы захватить тюремный арсенал и самое главное – основной, тот, что имеется подле главной казармы. Там столько оружия, что хватит на всех нас с запасом.

– В этой идее, однако, есть здравое зерно, – поддержал корнета Кислицин. – Действительно, два барака вместе – это уже реальная сила! Тогда на нашей стороне будет достаточный перевес в людских ресурсах.

– Dobrze! Świetny pomysł![20]– закивали поляки.

– Превосходная идея! – одобрил предложение корнета Алабин. – Но единственная вещь меня смущает в оном объединении сил, господа…

– Какая же? – дружно поинтересовались члены Совета.

– А суть ее такова: чем больше народа будет знать о побеге, тем больше вероятность, что кто-то проговориться. И тогда к нам применят расстрел или сошлют уже на вечную каторгу.

– Так-то это так, Дмитрий Михайлович, – сказал Кислицин. – Но каждый из заговорщиков всегда понимает меру своей ответственности перед собой и товарищами. Кому охота подвергать себя расстрелу или виселице или подвергать всему этому других братьев по несчастью. Я думаю, все будут молчать о восстании. Это мое мнение.

Окунев добавил:

– Я согласен с Сергеем Сергеевичем. Тем более мы каждого члена нашей тайной организации заставим дать клятву на крови, что он никогда, даже под лютыми пытками, не проговориться о наших сокровенных замыслах. А в случае предательства – такому отступнику смерть!

– Что же господа, замечания уместны, – согласился Алабин – Будем тогда рисковать…

После единодушного согласия расширить число мятежников Совет Пяти поручил Алабину вести переговоры с Лукиным. А встречу им устроили на руднике. Они должны были вместе таскать носилки с серебреной рудой.

Когда они с забоя выносили первую партию руды Алабин начал приватный разговор с атаманом.