В эту секунду мне становится холодно до ломоты в теле. Потому что он разрывает объятия. Отпускает меня и делает шаг назад. А мои ноги настолько ватные, что я не могу сделать и шага. Просто стою и в полном шоке наблюдаю за тем, как он смотрит осуждающе. Взглядом, в котором больше нет ни тепла, ни заинтересованности. Одна раздражительность и ярость.

— Я тебе ничего не предлагаю, — мой голос дрожит, потому что я не ожидала такой встречи. Не ожидала что он сможет мне такое сказать. И не ожидала что он воспринимает меня именно так, — тем более себя…

Но страшнее всего признаться себе в том, что предложить ему готова все что угодно. И тело, и душу. Но никто же не оценит. Глеб в лучшем случае посмеется. А в действительности и чувства щадить не будет. Унизит и поставит на место — в его понимании…

— Пускай будет так, — его глаза сужаются, а моё горло сжимается от комка. Еще немного и слезы позорно покатятся по моим щекам. Собрав оставшееся самообладание и силы в кулак я разворачиваюсь и медленно иду к выходу.

— Совет на будущее, девочка, — его голос ударяет в спину нанося первый удар, — не стоит так настырно предлагать себя мужчине, это выглядит жалко и дешево. Мало кого такое заинтересует, — контрольный в голову, но я все еще жива.

— Дешево и жалко выглядят те, с кем ты трахаешься, — развернувшись, смотрю ему в глаза и, преодолевая дрожь в голосе, произношу громко, — так вот, совет на будущее, никогда не смей ставить меня в сравнение со своими шлюхами.

Вижу, как темнеют его глаза, но мне уже плевать. Он перешел все границы. Позволил себе слишком многое. Теперь я не стану подбирать слова.

— То, что я позволила тебе меня поцеловать в машине еще не повод для того, чтобы меня оскорблять. Я скорее сдохну, чем разрешу тебе ко мне прикоснуться. Старики вроде тебя не в моем вкусе, господин Чернов. Так что советую вызвать девочку по вызову, Вам явно требуется разрядка. А ей, в отличие от меня, все равно с кем спать, — опустив взгляд на его пах улыбаюсь и, медленно развернувшись, выхожу из комнаты.

В течение пяти минут я одеваюсь в платье и, набрав Диму, говорю, что скоро буду у него.

Хватит, это была последняя капля, я никому не позволю с собой так обращаться. Я избавлюсь от этой зависимости. Выкину его из головы, и Дима мне в этой поможет.

Я еще не знала, чем закончится этот вечер выходя из дома. Даже не могла предположить на что готов Чернов… Насколько его ярость может нас погубить…

— Не открывай! — говорю своему парню, когда разносится настойчивый стук в дверь.

— Кто это может быть в такое время? — он отрывается от поцелуя и косится в сторону коридора.

— Не обращай внимания, — я обхватываю его голову руками, привлекая к себе. Вновь обращаю его внимание на себя. Пока сама борюсь с тем, чтобы не отвлекаться на шум.

Чтобы не отвлекаться на мысли о человеке, который сейчас, пожалуй, готов пойти на все, чтобы вытянуть меня из Димкиного дома.

Стук становится сильнее и Димка, выругавшись, сбрасывает мои руки и направляется к двери. “Нельзя… Нельзя этого делать” звучит у меня в голове.

— Дим, не надо, — неуверенно прошу, но парень меня не слушает. С одной стороны мне страшно, очень страшно подумать о том, что может сделать человек, который находится по ту сторону двери.

Но, с другой стороны, я хочу, чтобы ОН увидел меня здесь, хочу увидеть ЕГО глаза в этот момент. И когда Димка распахивает двери, я выбегаю следом и становлюсь за его спиной. Улыбаюсь так, как будто от этой улыбки зависит моё будущее. Хочу сказать своей улыбкой только одно: "Выкуси, козлина!"

Первое, что я вижу — это его взгляд. Колючий, холодный… От его взгляда всегда мурашки по коже. И даже сейчас, когда я хочу ненавидеть его всей душой, я непрерывно смотрю только на него. Жду того, что будет дальше.

Глеб не произносит ни слова. Он просто окидывает меня уничтожающим взглядом, а после я вижу, как он замахивается и бьет головой прямо Димке в нос.

За все это время, так и не произнеся ни слова. Ни одного чертового слова.

Дикий крик вырывается из моего горла, когда я вижу, как Димка падает на пол и пытается схватиться рукой за нос, из которого хлещет кровь.

— Вижу сосунок твой туго доходящий? — голос Глеба бьет по натянутым нервам. Возвращает в реальность и напоминает о том, что я следующая. Он пришёл, чтобы наказать меня, Димка был лишь помехой на его пути.

— Ты что делаешь? — срываюсь с места и пытаюсь пробраться к парню, но Глеб перекрывает мне путь.

— Собралась и вышла отсюда! Даю тебе три секунды. Иначе я вытащу тебя за волосы.

— Я никуда с тобой не пойду! Ты — чокнутый псих! — голос дрожит, потому что я знаю, что он способен на это.

— Раз, — смотря мне в глаза он начинает считать, и я понимаю, что он не шутит.

— У тебя не получится меня заставить! — чувствую, как начинают потеть ладони от страха.

— Два…

— Нет! Нет! — Смотрю на то, как он начинает приближаться и громко сглатываю.

— У тебя все еще есть шанс выйти отсюда самостоятельно.

Поднимаюсь на ноги, понимаю, что лучше его уведу отсюда, чем он снова вспомнит о Димке.

— Ублюдок! Как же я тебя ненавижу! Псих! — но Глеб непробиваем. Мои слова отбиваются от его брони. Он не реагирует ни на мои крики, ни на просьбы, впрочем, как и всегда.

— Ногами шевели! — он больно сжал мой локоть и, переступая через Димку, который лежа на полу поскуливал от боли, направился к двери.

— Что б ты….

Замолкая сразу, как только его рука оказывается на моем затылке и сжимает так, что у меня получается только пискнуть. Мужчина делает так, что я смотрю прямо ему в глаза и даже не могу отвернуться.

— О.… обо мне мы еще поговорим. Как и о тебе. Можешь не сомневаться! — наклонившись, произносит мне эти слова на ухо и меня окутывает облаком его аромата.

— Зачем ты пришел? К чему весь этот цирк? Тебе же плевать на меня! — как же я хочу услышать, что нет, ему не плевать. Но этого не будет, он никогда не скажет ничего подобного.

— Пришел вернуть тебя домой, пока ты сгоряча не трахнулась с кем попало, — он сквозь зубы цедит мне в ответ.

— А тебе какое дело? Ты сегодня ясно дал понять свое отношение ко мне, — продолжаю сбегать по лестнице следом за ним. А сама хочу забыть тот позор, из-за которого я, сорвавшись среди ночи, поехала к Димке, чтобы переспать с ним.

— Пока ты живешь в моем доме и находишься под моей опекой, я не позволю стать тебе гулящей девкой.

— Кому давать, когда и где — это моё дело! И Дима — мой парень.

— Дима, — выплюнув сквозь стиснутые зубы, — станет поклонником костылей с твоей помощью.

Ты думаешь, что кроме него желающих не найдется? — продолжаю намеренно его злить, хочу вывести из себя.