Чувства имеют динамическую природу. Удерживание их в теле является результатом утверждения, что есть непозволительные чувства. С мыслями и желаниями – то же самое. Если вы удерживаете внутри себя выражение и проявление жизни, это вбрасывает вас в заколдованный круг. «Жить или не жить», «выражать или не выражать себя», «выражать чувства или нет» – вот в чем вопрос! Выражать – это жизнь. Не выражать – смерть. Поэтому весь вопрос сводится к старому шекспировскому вопросу «быть или не быть?». А чтобы мертвый проснулся и научился выражать чувства, ему нужно купить перца и насыпать себе на самое чувствительное место.

* * *

Мне (М. Х.) перца не надо – я родился гиперактивным. Вместе с моим братом-двойняшкой Игорем мы были хуже атомной войны. Помню, в 1956 году мама повела нас к зубному врачу. Зимой в закрытом небольшом предбаннике набилась огромная очередь. Одна громоздкая мадам привела доченьку нашего возраста – свою копию. Только тетенька была кикиморой, а ее девочка – кикиморой-куколкой. Мамаша посадила ее на подоконник, движением указательного пальца приказав сидеть и не шевелиться. Когда куколка вздохнула, тетенька тихим сдавленным грозным голосом шепнула: «Цыц!» Вот девочка не двигается, даже не дышит, потому что мамочка так велела. Есть такая болезнь, страшная разновидность шизофрении – кататония, которая еще до недавнего времени считалась неизлечимой. Больные становятся утром в неудобную позу и простаивают так по 8–12 часов, не шевелясь. У куколки-девочки, наверняка была тяжелая разновидность кататонии. Пока она неподвижно сидела 3 часа, мы с Игорьком перевернули все горшки с цветами, оттоптали ожидающим все ноги, а одной даме пустили на чулках борозды, несколько раз легонько зацепив какой-то палкой, которую я нашел под стулом. Мать забальзамированной куколки враждебно смотрела на нас с братом и на глазах раздувалась от гнева. Она и так была корпулентной, а тут еще и лицо ее стало багровым, как маска из фильма ужасов.

Бормашина тем временем создавала музыкальное сопровождение, соответствующее жанру происходящего. Нужно понимать, что в те годы бор совершал несколько жалких оборотов в минуту. Не то, что сегодняшние тысячи. Там, за дверями кабинета, время от времени кто-то выл, и вой этот постепенно переходил в душераздирающие крики. Можно было легко вообразить, что в кабинете кого-то мучали инквизиторы. Но мы с братом не теряли драгоценного времени и исследовали каждый уголок тесного зала. Десятки ожидающих с ужасом реагировали на крики, доносящиеся из камеры пыток. Мы с Игорем скрашивали нашим мельтешением их мучительное ожидание.

Вдруг тетенька, чьи размеры за время наших с братом исследований достигли апогея, неожиданно взорвалась и рявкнула в сторону моей мамы: «Уймите своих ненормальных детей!»

Важно понять, что сказать моей маме, что у нее ненормальные дети, – значит совершить фатальную ошибку.

Есть старый одесский анекдот. Абрам Иосифович Рабинович снимает трубку – звонит молодая особа: «Вы случайно не Василий Петрович Иванов?» – «Ой, девушка, если бы вы только знали – КАК вы ошиблись!!!»

Так вот наша тетенька даже не догадывалась, КАК она ошиблась!

Должен сказать, что моя ныне покойная мама за всю жизнь мухи не обидела. Но если кто-то позволял себе косо посмотреть или не дай бог сказать что-то нелицеприятное в адрес ее детей, она становилась тигрицей, и нападающий тут же превращался в пострадавшего. Она при своем маленьком росте и хилом телосложении чуть ногтями не расцарапала лицо амбалу-пьянице, который позволил себе на улице поднять руку на нас с братом, когда нам было по 4 года, и тот, перепугавшись до смерти, еле унес ноги.

Итак, когда опухшая от переполняющей ее ярости желеобразная дама выпалила сакраментальную фразу, подвергающую сомнению нормальность детей моей мамы, та, выйдя в самый центр предбанника, посмотрела, прищурившись, на это возмущенное подобие лица, и медленно произнесла: «Ха… ха… ха!!!» Затем, окинув окружающих и убедившись, что привлекла внимание всех глубокоуважаемых присутствующих дам (мужчин там не было), мама театрально добавила громким голосом: «Хм, эта идиотка сказала, что у меня ненормальные дети! Посмотрите на нее! Вы только посмотрите на эту образину!!! – мама показывала указательным пальцем на кикимору. – У меня ненормальные дети… Нет, вы только посмотрите на нее и ее мертвую куклу на подоконнике!» Затем снова перевела яростный взгляд на врага народа, подошла к ней впритык и прокричала: «Это у тебя ненормальная дочь! Не приближайся к моим детям – не то убью!!!» Тут мама посмотрела на меня с Игорем – мы понимали, что речь идет о нас, и притаились, с интересом ожидая, чем закончится эта драма. Мамино лицо вмиг расплылось в доброй улыбке, появлявшейся у нее каждый раз, когда она нас видела. И уже мягким, но слышным каждому присутствующему голосом добавила: «Дети, продолжайте играть!»

* * *

События сами по себе нейтральны. Смысловую окраску придаем им мы сами. Это происходит автоматически, в обход сознания, а шаблон скопирован у взрослых еще в раннем детстве. Скопировано и сопротивление зацикленности, что парадоксальным образом обеспечивает дорогу в ад. Чем больше вклад в сопротивление, тем сильнее раскручивается колесо, в котором оказывается пойманная белка. Можно было бы остановиться, проверить, что происходит, осознать случившееся и увидеть, что находишься в заколдованном круге. Но кто нас учил останавливаться? Это удел представителей Дальнего Востока – и чем более дальнего, тем лучше. Мы не останавливаемся – мы летим, размахивая шашками.

Жил-был человек, который был так недоволен своей тенью и так разочарован стуком своих шагов, что решил убежать от них. Он встал и побежал. Но каждый раз, когда он опускал ногу на землю, он слышал стук своих шагов. А тень преследовала его по пятам. Он решил, что бежит недостаточно быстро, и бежал все быстрее и быстрее, без остановки. В конце концов он упал и умер, не догадавшись, что, если бы он присел отдохнуть в тени, исчезла бы его тень и стих бы стук его шагов.

Древняя китайская притча об остановках

Мы родились голодными, голыми и мокрыми, а потом все стало еще хуже.

Старая китайская поговорка

Библейское выражение «Душа человека зла смолоду» не случайно. С агрессией мы встречаемся всю жизнь.

Около ста лет назад Зигмунд Фрейд заявил, что все в жизни человека вертится вокруг либидо – бессознательного сексуального влечения. У древних китайцев чи, или цзы, означает и жизненную, и сексуальную силу. Так это или нет, не нам спорить с древней культурой самого многочисленного народа на Земле. Да и на основателя психоанализа лучше не замахиваться во избежание неприятностей с его последователями-психотерапевтами и психологами-учеными во всем мире.

Однако в середине XX века на авторитет маэстро посягнул создатель гештальт-терапии – шедевра психотерапевтического искусства. Эксперт психоанализа доктор Фридрих Перлз провозгласил энергией жизни агрессию – он мог себе позволить такую роскошь. Всю последующую жизнь он доказывал эту аксиому своей незаурядной терапевтической практикой. И доказал. Перлз со своим единомышленником Полом Гудмэном написал первый свой труд «Эго, голод и агрессия»[7], где описывает агрессию как эмоциональное состояние каждого рожденного.