черепа Петта, что он едва мог поверить, что другие никогда не смогут его обнаружить. Однако его собственный голос был услышан, потому что белый человек резко обернулся и поднял фонарь, хотя инстинкт заставил его схватиться за рукоять прекрасной шпаги, висевшей в ножнах на бедре. - Кто здесь?- спросил он, вглядываясь в темноту.

‘Меня зовут Петт, сэр. Я был прикован здесь, как раб, в течение этих последних недель, так долго, что я потерял счет. И все же мои молитвы были наконец услышаны. Я едва осмелился поверить своим ушам, когда услышал наверху английские голоса. - Он звякнул цепью на ноге, чтобы подчеркнуть свое затруднительное положение. - ‘Вы с того корабля, который намеревался захватить тупоголовый капитан Тромп?’

‘Я сэр Генри Кортни, капитан "Золотой ветви", - сказал молодой человек, - и вы будете рады узнать, что ваш плен окончен, мистер Петт.’

- Кортни указал на вонючий труп. - ‘От чего умер этот человек? - спросил он.

"Он умер от скуки, а ты потратил целую вечность, чтобы задушить его", - сказал Святой Петту.

- Голод? - Сказал Пэтт, пожимая плечами. - ‘Я не знаток медицины, капитан. Я также плохо знал беднягу, хотя могу подтвердить то, что вы сами, без сомнения, обнаружили - это корабль, экипаж которого состоит из голодающих людей. Они не проявили ко мне никакой человеческой доброты, видя во мне лишь еще один рот, который нужно кормить, и бросили меня в эту плавучую темницу. Но эта единственная душа, которая разделила мое заточение, стала мне настоящим товарищем. По этой причине я смиренно прошу вашего разрешения самому подготовить тело к погребению, а не поручать это кому-то, кто никогда раньше не видел покойного. - Он поднял руку. ‘Если вам будет угодно, капитан.’

‘У меня нет возражений, - сказал Генри Кортни и повернулся к чернокожему мужчине. - Спросите капитана Тромпа, где мы найдем ключ от кандалов мистера Петта, а если нет, то пусть плотник принесет свои инструменты.’

‘Да, Гандвэйн’ - ответил африканец и исчез на лестнице.

‘Очень любезно с вашей стороны, капитан, очень Вам благодарен. - Петт изобразил мрачное выражение лица, чтобы скрыть облегчение, которое он испытал при мысли о том, чтобы завернуть труп в погребальный саван. Он не хотел, чтобы кто-то еще видел синяки на шее мертвеца, а также распухший язык и глаза, которые могли бы выдать истинную причину его смерти.

‘А как вы попали в плен к капитану Тромпу? - Спросил капитан Кортни, уже не обращая внимания на вонь, как любой человек, привыкший к жизни в море.

Петт вздохнул, как он надеялся, не слишком театрально. - Это печальная и довольно длинная история, капитан, рассказывать которую будет легче, когда я покормлю свой пустой желудок и прополощу пересохшее горло.’

- Конечно, как это неосмотрительно с моей стороны, - кивнул Кортни. - ‘Вы должны присоединиться ко мне за ужином, мистер Петт. А пока, с вашего позволения, мне нужно осмотреть остальную часть корабельного инвентаря. Не бойтесь, один из моих людей вернется и освободит вас при первой же возможности.’

‘Конечно, капитан’ - сказал Петт, все еще не веря в свою удачу. Воистину, пути Господни неисповедимы, подумал он, когда молодой капитан исчез. Теперь он остался один в темноте, и все же он был совсем не один, потому что Святой и все ангелы были с ним, и Уильям Петт чувствовал себя поистине благословенным их присутствием.

***

Когда Тромп с сожалением признал, что в его трюмах нет ни золота, ни пряностей, Хэл предположил, что на борту "Делфта" нет ничего ценного. И на первый взгляд, это предположение казалось совершенно правильным. Большая часть трюма была полностью лишена груза и теперь использовалась как каюта для младших офицеров "Делфта" и как место для лечения людей, которые из-за истощения были слишком больны или слабы, чтобы работать. Но на дальнем носу корабля стояло двенадцать бочек, аккуратно сложенных и перевязанных веревками, чтобы они не двигались в случае волнения на море. Используя свою абордажную саблю, Аболи оторвал одну из крышек и нашел бочку, набитую душистой древесной стружкой и сушеной травой. Когда Хэл догнал его, он глубоко засунул руку внутрь. После тщательного осмотра его пальцы обнаружили несколько маленьких коробочек. Хэл вытащил одну из них и, открыв ее, обнаружил внутри стеклянный пузырек размером не больше его большого пальца.

‘Я не слишком высокого мнения о винном погребе капитана Тромпа’ - пошутил он, поднося пузырек к корабельному фонарю и пытаясь заглянуть сквозь толстое зеленое стекло.

‘Я слышал, как индийские моряки-индусы говорили об Амрите, нектаре бессмертия. Может быть, так оно и есть, - с усмешкой предположил Аболи.

Хэл рассмеялся: - ‘Если бы Тромп нашел эликсир жизни, я сомневаюсь, что он плавал бы в этой кишащей червями португальской посудине и дрался бы с такими, как мы. - Он вытащил пробку и понюхал содержимое флакона. - Что бы это ни было, оно кислое, - сказал он.

‘Я знаю хороший способ проверить этого человека, чтобы убедиться, что он действительно бессмертен’ - сказал Аболи, размахивая саблей, но Хэл был не в настроении смеяться. Он цеплялся за малейшую надежду, что Тромп, возможно, везет более ценный груз, чем он показывал. Однако совершенно очевидно, что у него на борту не было ничего ценного. И все же должна была существовать какая-то причина, по которой эти флаконы были упакованы с такой тщательностью. Жидкость, которую они содержали, определенно не была тем запахом, за который модные женщины заплатили бы хорошие деньги. И это не могло быть каким-то медицинским зельем, потому что если бы это было так, то были бы этикетки, рекламирующие его свойства. Хэл почувствовал короткую дрожь шока, когда его осенила мысль, что он, возможно, просто нечаянно вдохнул дозу яда, но мгновенное размышление подсказало ему, что он совершенно невредим.

Загадка углубилась, когда Аболи открыл следующую бочку, из которой Хэл вытащил три куска высохшего старого дерева, получив за свои хлопоты занозу в большой палец. Каждый кусок был темным, как старый корабельный брус, хотя ни один не имел явных признаков корабельного червя.

- ‘У теебя есть хоть малейшее представление о том, что это может быть? - Спросил Хэл, совершенно сбитый с толку. Аболи поднял руки и пожал плечами, признавая, что тоже потерпел поражение.

‘Ну, есть только один человек, который может решить