— Лежал глубоко в кармане брюк, — объяснил лаборант. — Чуть не пропустил его.

Сэм вспомнил дом Хелен Уэлан, тыкву за дверью в сад и бумажный скелет в коробке в прихожей — видимо, она собиралась его где-то подвесить.

— Она готовилась ко Дню Всех Святых, — сказал он. — Похоже, одно из украшений. Бери все и неси в лабораторию.

Еще через сорок минут он наблюдал, как одежду Хелен Уэлан исследуют под микроскопом в поисках чего-нибудь, способного навести на след убийцы. Другой лаборант проверял автомобильные ключи на отпечатки пальцев.

— Все ее, — прокомментировал он, потом захватил пинцетом филина и вскоре сказал: — Занятно. На этой штуке вообще нет отпечатков, совсем как новая. Вы поняли? Она не болталась в кармане. Ее, должно быть, засунул туда кто-то в перчатках.

Сэм задумался. Оставил ли убийца филина намеренно? Он был уверен, что это так.

— Ни слова об этом, — распорядился он. Взял у лаборанта пинцет, подцепил филина и вгляделся в него. — Ты выведешь меня на этого ублюдка, — поклялся он. — Еще не знаю, как, но выведешь.

Они договорились встретиться в семь часов в обеденном зале. В последнюю минуту Джин решила надеть темно-синие брюки и голубой свитер с отложным воротником, купленный на распродаже в Эскаде. Весь день ее знобило. Даже куртка и штаны, в которых она ходила на кладбище, казалось, пропитались холодом и сыростью.

Глупость, конечно, мысленно сказала она себе, накладывая макияж и расчесывая волосы. Стоя перед зеркалом в ванной, она на минуту застыла с расческой в руке. Кто же настолько близок с Лили, что запросто взял — или взяла — расческу из ее дома или сумки, недоумевала она.

А вдруг это сама Лили узнала обо мне и мстит за то, что я бросила ее? — спрашивала себя Джин, мучаясь от этой мысли. Сейчас ей девятнадцать с половиной. Какую жизнь она ведет? На самом ли деле удочерившие ее люди — замечательная пара, как говорил доктор Коннорс, или они превратились в плохих родителей, стоило им заполучить ребенка?

Но внутреннее чутье подсказывало Джин, что Лили не стала бы ее терзать. Это кто-то другой, кто-то, желающий причинить боль мне. Потребуй денег, мысленно умоляла она. Я дам тебе денег, только не причиняй вреда ей.

Она внимательно изучила свое отражение. Ей неоднократно говорили, что она похожа на ведущую телепередачи «Сегодня» Кэти Курик, и ей это сравнение льстило. А Лили, на кого она больше похожа? — с любопытством думала Джин. На меня или на Рида? Пряди волос на расческе были светлыми, а он любил повторять, как его мать говорила, что у него волосы цвета пшеницы. Значит волосы у Лили как у него. У Рида были голубые глаза и у меня такие, значит она, определенно, голубоглазая.

Строить такого рода догадки было привычным делом. Джин отложила расческу, выключила свет в ванной, взяла сумочку и отправилась на ужин.

Гордон Эймори, Робби Брент и Джек Эмерсон уже сидели за столом в полупустом обеденном зале. Когда они встали, чтобы поприветствовать ее, она сразу же отметила, что выглядели и одевались они теперь иначе. На Эймори был кашемировый свитер и дорогой твидовый пиджак. Вылитый преуспевающий руководитель. Робби Брент надел свитер из толстой пряжи, в котором приходил на обед. На ее взгляд, круглый вырез под горло слишком подчеркивал его короткую шею и бочковидное тело. Из-за испарины, выступившей на лбу и щеках, он весь блестел, и Джин это показалось отталкивающим. Вельветовый пиджак Джека Эмерсона отлично скроен, однако все портили рубашка в красно-белую клетку и яркий разноцветный галстук. У нее мелькнула мысль, что вкупе со своим мясистым багровым лицом, Джек Эмерсон словно сошел со старого антиниксоновского плаката с лозунгом: «А ты бы купил подержанный автомобиль у этого человека?» Джек выдвинул для нее стоявший рядом с ним свободный стул и взял ее под руку, пока она его обходила. Она машинально отдернула руку.

— Джинни, мы решили выпить, — сказал ей Эмерсон. — Я рискнул заказать тебе «шардоне».

— Отлично. Это вы пришли рано или я опоздала?

— Мы чуть раньше. Ты как раз вовремя, а вот Картера пока нет.

Минут через двадцать, когда они обсуждали, заказывать ли еду или подождать, прибыл Картер.

— Простите, что заставил вас ждать, но я не думал, что следующая встреча выпускников случится так скоро, — сухо сказал он, присаживаясь. На нем были джинсы и толстовка.

— Никто из нас не думал, — согласился с ним Эймори. — Может, закажешь выпить? А потом предлагаю приступить к тому, ради чего мы здесь собрались.

Картер кивнул. Он подозвал официанта и указал ему на мартини Эмерсона.

— Продолжай, — сказал он Гордону все тем же бесстрастным тоном.

— Позвольте мне начать с предисловия: подумав, я верю и надеюсь, что мы зря беспокоимся о Лауре. Помнится, я слышал, как несколько лет назад она согласилась на предложение одного толстосума — не будем называть его имени — посетить его поместье в Палм-Бич и, как сообщают, покинула банкет в самом разгаре, улетев с ним на его частном самолете. В тот раз, насколько известно, она даже не позаботилась взять с собой зубную щетку, не говоря уж о косметических принадлежностях.

— Не думаю, что кто-то вернулся в Стоункрофт на частном самолете, — заметил Робби Брент. — Правда, некоторые, судя по их виду, уже собирают вещички, чтобы перебраться сюда.

— Ладно тебе, Робби, — возразил Джек Эмерсон. — Добрая половина наших выпускников понимает, что к чему. Поэтому многие из них, на всякий случай, приобрели здесь участки для второго дома.

— Уймись ты со своей куплей-продажей, Джек, — раздраженно сказал Гордон. — Слушай, ты при деньгах и, насколько нам известно, единственный из нас, у кого есть дом в городе, а значит ты запросто мог пригласить Лауру к себе на интимную встречу выпускников.

И без того багровое лицо Джека Эмерсона потемнело.

— Надеюсь, ты пытался пошутить, Гордон.

— Не хватало мне замещать Робби, — Гордон выудил оливку из блюда, которое поставил на стол официант. — Разумеется, насчет тебя и Лауры я пошутил, но не насчет купли-продажи.

Джин решила, что самое время перевести разговор на другую тему.

— Я отправила Марку сообщение на мобильный, — сказала она. — Когда я спускалась сюда, он позвонил. Если мы до завтра ничего не узнаем о Лауре, вернется.

— В детстве он был весьма неравнодушен к ней, — заметил Робби. — Не удивился бы, если он до сих пор по ней вздыхает. На банкете он хотел сидеть рядом с ней на возвышении, даже поменял местами таблички.

Так вот почему он помчался обратно, поняла Джин. А она подумала... «Джинни, — сказал он. — Я надеюсь, с Лаурой все хорошо, но если с ней что-нибудь случилось, то велика вероятность, что кто-то уничтожает девушек, сидевших с тобой за обеденным столом. Помни об этом».

А я-то решила, что он обо мне беспокоится, думала она. Я даже хотела рассказать ему о Лили. Поскольку он психиатр, я надеялась, что он смог бы как-то охарактеризовать пишущего мне человека.