голову на бок и, сложив руки на груди, пристально и очень неприязненно оглядел ее с ног до головы, а затем, вздохнув, недовольно проговорил:

– Хорошо. По закону ты имеешь право на испытательный срок. Света, который час?

– Три часа, Сергей Викторович. – поспешно ответила Света и снова попыталась выудить хоть какую-нибудь информацию:

– А что…

– Три… – Сергей на секунду посмотрел в окно, сосредоточенно думая, а затем, на его правильном, приятном лице мелькнула снова совсем даже не приятная, насмешливая, презрительная улыбка. – Значит, слушай свою задачу, Женя. Рабочий день заканчивается в шесть. Сейчас я ухожу на обед на полчаса. Через полчаса я вернусь, и на моем столе должна лежать папка с последними срочными документами на подпись и список всех, звонивших и искавших меня, пока я отсутствовал. Это раз. – по его раздраженному, но все же триумфальному выражению лица Женя поняла, что, вероятнее всего, будут пункты «два» и «три», а может, даже «четыре» и «пять», поэтому невозмутимо уселась и, достав свою записную книжку, принялась схематично набрасывать эту самую «задачу». Света расширенными глазами посмотрела сначала на шефа, потом на строчащую красивым почерком сосредоточенную Женю, и вздрогнула, когда Сергей вдруг снова обратился к ней:

– Света, набери мне Колпакова. – приказным тоном, который у него, судя по всему, был впитан еще с молоком матери, сказал Сергей, и девушка схватилась за телефон.

– Алло, Федор Игнатьич! Вас Сергей Викторович спрашивает. – сообщила Света в трубку и передала ее Минаеву. Тот легким, уверенным движением схватил ее и деловито осведомился в телефон, не сводя пылающих злостью и мстительным азартом серых глаз с Жени:

– Федор Игнатьевич, изменения в Уставе готовы? Угу, несите, я подпишу. – он положил трубку, и его взгляд недобро сверкнул. – Так вот, Женя. Нужно ознакомить всех сотрудников фирмы, исключая, конечно, тех, кто сегодня отсутствует, под роспись с изменениями. Это порядка ста сорока человек. Сделать до конца дня, а в шесть предоставить мне списки с подписями. Это два.

Женя старательно писала, уже в голове простраивая план действий и чувствуя, как становится ужасно жарко в ее груди: гнев, вперемешку с обидой и злостью как на этого важного фазана, так и на судьбинушку, грозил плеснуть ядовитым кипятком. Света снова неуверенно залепетала:

– Но… Сергей Викторович… Она не успеет… Это же… нереально…

– Тихо. – жестко приказал ей Сергей и чуть ухмыльнулся, переведя холодные, злые глаза на Женю:

– И третье. Мой отец… – он махнул рукой на стену, и только сейчас Женя заметила над кофемашиной портрет солидного, темноволосого, но начинающего седеть, мужчины, волосы которого были зачесаны на пробор с правой стороны, а на крепком теле красовался дорогой серый костюм, белая рубашка и галстук. Женя уловила несколько похожих черт у отца и сына: Сергей обладал похожей формой лица и такими же губами, как отец, а еще он действительно был внешне очень даже недурен собой, но Женьке, злившейся на него, как сто бульдогов, он казался отвратительным. – …Виктор Петрович Минаев, главный акционер и один из учредителей данной компании, летит завтра в Турцию для переговоров с очень важными для нас поставщиками комплектующих для блоков питания. Нужно заказать ему билеты на самолет до Стамбула, туда и обратно через день. Вот его паспортные данные. – Сергей вытащил из кармана бумажку и отдал Жене. Надо отдать ему должное, почерк у него тоже был очень даже ровным, как у лучшего ученика класса, что как-то не очень вязалось с его образом и теми хулиганскими повадками, которые проявились утром на парковке.

Женя деловито кивнула и тут же пристегнула бумажку степлером к своей записной книжке, чтобы, не дай Бог, не потерять. Сергей как-то странно на это посмотрел, но промолчал, а потом, наклонившись к Жене, импульсивно проговорил:

– У тебя есть время до конца дня. В шесть часов отчитаешься о проделанной работе и если не выполнишь хоть что-то из перечисленных пунктов – уволю к чертовой матери! – гневно прошипел он, а затем посмотрел на Светку такими же злыми глазами:

– А ты – если узнаю, что помогала ей, уволю обеих! Слышала, Света?

Света резко сникла и испуганно потупилась:

– Да, Сергей Викторович…

– Удачного дня. – холодно проговорил он и уверенной, развязной походкой стремительно вышел из секретарской. Остановившись в коридоре, он посмотрел в сторону производственных помещений и громыхнул командным голосом:

– Паша! За мной. – и его важная фигура, облаченная в дорогой костюм, исчезла в направлении выхода.

Женька угрюмо уставилась на Светку, злясь так, что, наверное, даже ее рыжие волосы светились красным цветом, а Светка испуганно, ошарашено и с большим любопытством вытаращилась на нее в ответ.

– Вот же кретин! – шепотом выругалась Женька, спешно отодвинув второго секретаря от компьютера и быстро усаживаясь напротив, набирая в интернет-поисковике сайты авиакомпаний.

– Эй! Ты хоть расскажи, что это он на тебя так обозлился? На него как-то не похоже, я вообще думала, он будет тебя кадрить, Сергей у нас – знатный бабник… Хотя, Краснохатов хуже… – подумав, добавила Света, обувая сапоги.

Женя, которая уже выжимала из интернета крупицы информации о том, каким Макаром этому Богу кофемашины Виктору Петровичу Минаеву оказаться завтра в Стамбуле, угрюмо проговорила:

– Столкнулись утром на авторынке. Я назвала его поросячьей рожей, уродом, авторитетом среди шестерок криминального мира, а его тачку – треклятой… или как-то так.

Секунду Светка шокировано пялилась на сгорбленную у монитора Женькину спину, а потом оглушительно захохотала на всю секретарскую, забыв даже застегнуть молнию на сапоге.

Все пять минут, что Светка хохотала, как дурная, Женька пыталась выудить хоть один приличный билетик в Стамбул, но, как назло, купить билеты на самолет за день до отлета оказалось архисложной задачей.

– Я хочу знать все! – громко заявила ей в ухо Светка, подсев вплотную, и Женя обреченно вздохнула:

– Может, завтра, Светка? У меня тут, как ты заметила, много дел…

– Так, а если ты их не успеешь закончить, Минаев же тебя уволит прямо сегодня, значит, завтра ты не придешь! – безо всякого сочувствия к горю своей коллеги заявила Светлана, наливая себе воды и радостно улыбаясь. – Так что давай сейчас, я уже умираю от любопытства! Ну, Женька? Говори, говори, я же спешу, у меня учеба и еще свидание вечером с одним очень даже не бедненьким парнем, так что давай быстрее, Женька, ну, ну??

Женька снова вздохнула и, посмотрев в потолок, язвительно проговорила:

– И сейчас же щетки, щетки затрещали, как трещотки… – процитировала она известную фразу из «Мойдодыра» гениального Корнея Ивановича Чуковского и, переждав новый приступ безудержного хохота Светки, рассказала ей о сегодняшнем