Вместо наград его почему-то перевели из знаменитого пятого управления в седьмое. Да собственно не «почему-то», а потому что слишком уж он дружил с Русланом Аушевым, руководство сочло, что личное стало мешать работе. «Семёрка» – управление по охране первых лиц государства. Саша счёл это понижением. Да так оно и было.

Началась перестройка, которую Саша принять не мог. Впрочем, Андропова он буквально боготворил. Он был настоящий, не слюнтяй, наоборот, проявлял нужную твёрдость. Пора было очищать родину от коррумпированной сволочи. Начали с Рашидова, сняли, и поделом. Сколько их таких было. Страна погрязла в воровстве, ЦК в разврате. Андропов – серьёзный мужик, он бы смог, но болезнь помешала. Вот какой комитету нужен руководитель. Саша весь сжимался от ненависти, когда вспоминал министра госбезопасности Бакатина. Мразь либеральная, развалил всю систему внешней разведки, которую профессионалы выстраивали годами. Бакатин предатель, которого нужно было расстрелять, но ему, разумеется, ничего не было. Он же сдал систему «прослушки» в американском посольстве. Да как он мог? Зачем? Американские профессионалы конечно смеялись над русскими дураками. Как стыдно!

Саша воспрял, когда случилось ГКЧП, вот это был шанс остановить сползание страны в хаос. Он уже тогда служил в «семёрке», и его группа сидела в автобусе около Кремля на изготовке. У них был приказ арестовать Ельцина, Чубайса, Гайдара и прочую шушеру, но напрасно они тогда прождали. Ничего не получилось. Никакого ареста не произошло, по рации дали отбой, и ребята пошли за водкой. Саша смотрел потом по телевизору на дрожащих заговорщиков и ему было противно. Как стыдно! Только Пуго оказался мужчиной, остальные – импотенты.

Начались бесконечные разоблачения чекистов в прессе, как их шельмовали, как ненавидели, ему бы плевали вслед, если бы знали, кто он такой. Новая служба Саше не нравилась, ему вокруг вообще ничего не нравилось. Конечно, охранять первых лиц государства почётно, но всё чаще и чаще охранять приходилось кого попало, в основном богатых, даже каких-то криминальных авторитетов. В начале 93-го Саша, уже давно полковник, руководил группой по освобождению заложников. Увезли дзюдоиста-армянина, назначили «стрелку»… Темно, две машины около музея Ленина, из Жигулей на тротуар выталкивают парня, машина уходит к «Метрополю», их Волга начинает преследование, из Жигулей летят пули, одна из них разбивает им лобовое стекло. Они тогда всех потом нашли: какие-то «хачики» хотели купить машину, денег не заплатили, машину угнали. Хозяева взяли заложника. Криминал, раньше не имеющий к Саше никакого отношения, а теперь им и его группе заплатили пять тысяч долларов. Большую по тем временам сумму. А ведь он не сам заключал сделку, он просто получил приказ. Получалось, что теперь услуги его группы покупались. Это им пять тысяч заплатили, а сколько начальство получило? В них стреляли, он живот свой подставлял, он полковник госбезопасности, слуга отечества. Ради кого, ради чего? Ради денег? Конечно не всегда речь шла о деньгах. Дагестанцы двух американцев захватили. Он сам планировал операцию. Деньги передавали в людном месте на Центральном телеграфе. Отбили тех дядек, у них было оружие, но стрелять не пришлось, как бы они стреляли, когда вокруг люди. Из того эпизода Саша запомнил белый шикарный костюм, который он купил себе во Франции, летний из льняного полотна. Саша сам себе казался похожим на иностранца. Американцев они сопроводили в гостиницу «Националь», где с них снимали показания, но это уже было не Сашино дело.

Союз развалили, родину продали, Горбачёв – последняя сука, Ельцин – алкоголик. Смотреть на всё это было уже невозможно. Саша хотел уйти в отставку, но не мог собраться с духом. Его просто в 93-м году уволили. Да, может, и хорошо, что он не участвовал в мерзком преобразовании КГБ в ФБР. Он был сотрудником КГБ СССР и им навсегда и останется. Наступили новые времена, всё разрушено, мелких преступников судят, а крупные только растут по служебной лестнице. Руководителей меняют, а проблемы остаются. Саша не хотел этого видеть, но признать, что его вот так выгнали, не дали генерала, звания, которого он был достоин, просто выкинули на помойку, выгнали позорно, уцепившись на первый попавшийся, глупый, по сути, сфабрикованный предлог – это было ужасно, несправедливо, цинично и вероломно. Ну да, он сам виноват: надо было лизать задницу, а он не умел, всегда считал, что служить нужно честно, а теперь его понятие честности даже было никому непонятно.

Нет, самое всё-таки горькое – это была причина увольнения: ему нужно было лететь на семинар по карате в Швецию. А тут как раз срок годности его заграничного паспорта истекал. Жена Нина по блату сделала ему новый паспорт. Она вообще кое-что могла делать не через официальные каналы. Мелкие «блаты» продолжались годами, а тут она «попалась». Саша был на сто процентов уверен, что её специально подставили, имея целью избавиться от него. Началось служебное расследование, завели уголовное дело, Нине грозил срок. Его вызвали, и пообещали оставить «в рядах», если он сдаст жену, даст на неё показания. Он, мужчина и офицер, сдаст жену? Знали, что не сдаст. Тогда вежливо попросили их обоих написать рапорт об увольнении на пенсию, в противном случае… Они написали рапорт сразу же, что тут было думать. Он потом Бакатину рапорт писал, пытался добиться восстановления, но ему даже не ответили, он же был уже никто. Их с женой упрекнули в подлоге и коррупции! А сами брали деньги за прикрытие незаконного бизнеса, за охрану сомнительных личностей, приватизировали и продавали за бешеные деньги оперативные квартиры! Мерзавцы, им руку стыдно подавать, он не хочет иметь ничего общего ни с органами, ни с властью, ни с бывшими соратниками, которые теперь служат в ФСБ. Саша так хотел быть гордым, не вспоминать о предательстве родной «конторы», но забыть, что его «ушли» на пенсию не мог. Сделали из него ветерана, а он мог бы ещё послужить Родине. Да как они смели! Он был растерян, буквально смят допущенной несправедливостью, он оказался за бортом, ему даже генерала не дали. Твари!

Слава богу, что у него остался спорт, который теперь стал всей его жизнью. Первый разряд по футболу давно был неважен. Ещё в Минске он начал заниматься боевым самбо. Кувырки через голову, назад, вперёд, рывки, захваты: каждую тренировку у Саши шла носом кровь. Потом это прошло. Ему раньше казалось, что он никогда не сможет сделать человеку больно, считал себя для этого слабым. А тут у него вдруг получилось. Но тут нужно было