— Я поеду с вами, ваша светлость. — Несмотря на то что Рори хмурился, казалось, он был доволен таким положением вещей. — Я оседлаю лошадей и буду ждать вас у дома через час.

Рори торопливо вышел. Синжун переключил свое внимание на еду. Такой замечательный аппетит удивил его. В Лондоне он редко вставал до обеда. Из-за того, что он обычно чувствовал себя не очень хорошо после бурной ночи, в первой половине дня он ел очень мало. Обедал Синжун поздно, часто это был какой-нибудь праздничный полуночный банкет. Он не мог объяснить наличие аппетита этим утром, может, это было следствием того, что по дороге в Шотландию он питался довольно скудно. Он не пил ничего крепче эля с того момента, как покинул Лондон.

— Как долго ты намерен осчастливливать нас своим присутствием? — спросила Кристи, отодвинув пустую тарелку в сторону.

— Будь осторожна, жена, я все еще чертовски злюсь на тебя. Я дам тебе знать, когда решу уехать. Тебе никогда не приходило в голову, что мне может захотеться узнать больше о моих владениях?

— Нет. Мне это никогда не приходило в голову, — резко ответила Кристи. — Ты остался здесь, чтобы наказать меня.

Он сердито уставился на нее.

— Не льсти себе. Я остался потому, что у меня появился интерес к моим владениям.

— Проклятый англичанин, вечно сующий свой нос, куда не следует, — тихо пробормотала Кристи. — Ты мне не нужен. Ты мне никогда не был нужен.

Синжун со злостью швырнул вилку и отодвинулся от стола.

— Я был нужен вам, мадам, лишь для одного.

Он многозначительно посмотрел на ее живот.

Кристи повернулась к нему с горящими от гнева глазами, сжав кулаки и стиснув зубы.

— Да, мой лорд. Если бы мне ничего не было нужно от вас, я бы не стала так унижаться. Да ты хоть понимаешь, как унизительно было для меня играть роль шлюхи? Я твоя жена! Мне не пришлось бы делать этого, будь ты нормальным мужем. Ты показывал меня своим друзьям, как трофей. Весь Лондон сплетничал о новой любовнице Грешника! Боже, это было невыносимо!

Эта вспышка ярости удивила Синжуна. Кристи, похоже, считала себя жертвой. Разве она не понимает, что была для него важнее любой другой женщины? Может, в этом и заключался ее план? Заставить его испытывать к ней нежные чувства, а потом бросить, чтобы он мучился, гадая, почему она покинула его? Возможно, это наказание за то, что он не вспоминал о ней все эти годы?

— Ты использовала меня! — взорвался Синжун.

— Я не забрала у тебя ничего, что не принадлежало бы мне по закону, — парировала Кристи. — Неужели твоя гордость уязвлена, Синжун? Может, пора женщине отплатить тебе той же монетой? Грешник. Подумать только! Кличка «Растлитель» подошла бы тебе больше.

Синжун задрожал от ярости. Он нечасто терял самообладание, но Кристи явно перегнула палку. Ему потребовалась вся его воля, чтобы не сорваться. Сжав губы, с каменным лицом, он развернулся и вышел из дома.

Будь он проклят! У Кристи внутри все клокотало от злости. Почему он не мог оставаться в Лондоне? Она уже настроилась на то, чтобы прожить остаток своих дней без Синжуна, а он внезапно ворвался в ее жизнь, перевернув все вверх дном и вызвав болезненные воспоминания о человеке, который сделал ее женщиной и показал ей, что такое страсть.

Люди ее кланов были всерьез обеспокоены приездом Синжуна. Калум даже угрожал ему расправой. И почему только Синжун приехал один, без солдат или охранников? Тут он был всего лишь англичанином среди сотен горцев, которые ненавидели англичан всем сердцем.

Кристи вздохнула. Она знала, что Синжун никогда не сможет до конца простить ее за ложь, и она не могла винить его за это. Но, черт возьми, ее взбесила уверенность Синжуна в том, что мир вращается вокруг него! Он на самом деле думал, что она в первую же ночь пустит его в свою постель? Она улыбнулась, вспомнив, как он ругался, когда, пытаясь войти в ее спальню, обнаружил, что дверь заперта. Больше всего ее раздражала мысль о том, что ей пришлось сделать над собой усилие, дабы не пустить его к себе. С того самого момента, как он появился в Гленмуре, она мечтала прикоснуться к нему, вдохнуть его мужской запах, который преследовал ее во снах. Ее желание быть с ним было так велико, что ей приходилось заставлять себя сердиться на него, чтобы не сдаться ему.

Если бы Синжун хотел с ней близости, потому что любил ее, она с радостью пустила бы его и в свою постель, и в свое сердце. Но Синжун не был тем мужчиной, которому достаточно одной женщины. Возможно, она станет для него единственной, пока он будет оставаться в Гленмуре, но, вернувшись в Лондон, Грешник снова возьмется за старое.

Ее рука легла на живот, где рос его наследник. Кристи допускала, что он не хочет этого ребенка, но с нетерпением ждала того дня, когда малыш появится на свет Божий. Будущий Макдональд. Он или она унаследует Гленмур и вернет клану его былую силу. Наследник Синжуна — спасение для клана, а для нее это был подарок судьбы. Но еще этот ребенок будет частью самого Синжуна, тем, кого она сможет любить, когда муж уедет. Она бы с легкостью отдала сердце Синжуну, если бы тот мог оставаться верным одной женщине. Кристи поклялась, что будет растить ребенка так, чтобы он был намного лучше своего отца.

Лошадь, на которой ехал Синжун, была на удивление хороша. Он и не думал, что в Гленмуре есть конюшня с такими великолепными лошадьми. «Это моя конюшня», — напомнил он себе. Все, что он видел, — земля, по которой он ехал, деревня, церковь, упитанные овцы, которых сгоняли на зиму в долину, — все это принадлежало ему. Он ощущал гордость — чувство, которое почти забыл. Ему никогда не нравились дикие, продуваемые всеми ветрами шотландские горы, а также их грязные обитатели, но теперь странное чувство умиротворения при виде своей собственности заставило его посмотреть на вещи по-другому.

— Торфяные болота не так уж красивы в это время года, ваша светлость, — сказал Рори, нарушая молчание. — Весной они все покрыты цветущим вереском. Это незабываемое зрелище.

Синжун подумал, что холмы и болота кажутся сейчас безжизненными, но они все же красивы. Места холодные, неуютные… и неотразимые. Деревья сбросили листву, и в воздухе уже чувствовалось дыхание зимы. Он слышал шум волн в озере и ощущал на своем лице принесенные ветром мельчайшие соленые капельки. Эта поездка воодушевила его. Когда Синжун понял, что снова хочет есть, он уже не удивился.

Синжун любил лошадей и каждый день ездил верхом в парке, но езда по открытой местности, под небом, которое было таким ярко-голубым, что резало глаза, вызывала просто непередаваемые ощущения. Он не понимал, почему раньше не любил Шотландию.

— Эти овцы, пасущиеся в долине, из поместья? — спросил Синжун.

— Да. Их выпасают пастухи, они получают долю прибыли после того, как шерсть продадут. Часть овец зарежут, а мясо поделят между арендаторами.

— Пастухам заплатили после стрижки в этом году?

— Да, но сэр Освальд сказал, что спрос на шерсть упал, и они получили меньше, чем ожидали. Потом повысились налоги и сборы. Из-за этого люди и начали бунтовать. Камерон убеждал всех не платить ежесезонные сборы, и мы согласились.