— Что случилось?

Папа молчит, не признаётся. Однажды встал утром:

— На работу сегодня не пойду. У меня температура.

Померили — нормальная.

— Давай, — говорит мальчик. — Не тяни. Выкладывай всё, с самого начала.

Не выдержал папа, расплакался, рассказал, как сослуживцы его на работе «достают». Чуть ли не всем коллективом. Или бумаги важные на папином рабочем столе перемешают, запутают, или каких-нибудь вирусов в его служебный компьютер напустят, а нужные файлы сотрут. Или скажут:

— Беги скорей в бухгалтерию. Зарплату дают.

Папа пойдёт, а в бухгалтерии над ним только посмеются, потому что до зарплаты ещё как до небес: недели две, а то и все три.

Иногда просто в коридоре незаметно ножку подставят. Или в туалете, когда не видит никто, подойдут впятером, надают по шее. А за что? Папа же им ничего плохого не делает. Невзлюбили его, и всё. Может, ему теперь на работу лучше совсем не ходить?

— Значит, так! — нахмурился мальчик. — Больше тебя не тронут. Я с ними разберусь!

Папа сразу перестал всхлипывать, поглядел на мальчика с надеждой.

— Сегодня же, — говорит мальчик, — позвоню вашему генеральному директору и всё ему…

Папа опять заплакал. Оказывается, как раз вчера сам генеральный директор, вместе со своей секретаршей, подстерегли папу после совещания, в приёмной. Сначала водой газированной облили, потом натолкали за шиворот какого-то недоеденного печенья.

— Так ты, — огорчился мальчик, — взял бы да и дал им отпор. Видел я вашего директора, не такой уж крепыш. Ниже тебя ростом.

— Ага! — говорит папа. — Зато секретарша у него знаешь, какая дылда здоровенная. Как шкаф.

— Ладно. Кто у вас там, на работе, самый мускулистый?

— Охранник наш. Рамзан Алибекович.

— Попробуй с ним подружиться. Он в обиду не даст. Заступится. Завтра на работу пойдёшь, проси, чтоб мама тебе не один вкусный бутерброд с собой сделала, а два. И угостишь Рамзана Алибековича.

На следующий день приходит папа домой с синяком под глазом.

— Кто тебя так?

— Рамзан Алибекович. Я ему — бутерброд. Он съел. Потом говорит: «Давай второй. А то в глаз дам!» И дал.

— Ну что ж, — задумался мальчик, — придётся нам кое к кому за помощью обращаться. Другого выхода не вижу. Учится в нашем третьем классе один мой приятель. С детского сада на карате ходит. Приёмы знает. Вообще в таких делах разбирается. Приглашу его на пару чашек чаю, пускай тебя, папа, кое-чему научит.

Вечером приходит к ним домой одноклассник мальчика. С виду не так чтобы здоровяк, но жилистый. Положил аккуратно в прихожей свой школьный ранец, руки помыл, чаю выпил. Потом осмотрел папу со всех сторон и говорит мальчику:

— Приёмы покажу. Подходящие. К разным случаям. Только приёмов одних мало. Нужно ещё особенное выражение глаз. Такое, знаешь, чтоб смотришь на них — и всё им сразу понятно становится. Всё, всё. Ты, пожалуй, пойди, оставь нас один на один. Мы с папой твоим немножко потренируемся. Нет ли у вас дома случайно каких-нибудь боксёрских перчаток?

— Есть, — говорит мальчик. — В кладовке лежат.

Утром папа отправился на работу. Охранник увидел его, обрадовался:

— А! Бутерброды приехали! Сколько у нас сегодня? Два или четыре?

Поглядел папа на охранника. Внимательно поглядел. Моргнул Рамзан Алибекович. Раза три моргнул. Пожал плечами:

— Мне вообще-то доктора не советуют увлекаться бутербродами. Доброе утро, уважаемый. Проходите, пожалуйста.

Идёт папа дальше по коридору. А впереди генеральный директор со своей дылдой-секретаршей. Стоят, усмехаются. Загородили проход, смотрят, что папа делать будет.

Папа идёт себе, не сбавляя шагу, прямо на них. И тоже смотрит. Посторонились секретарша с директором. Даже немножко к стенкам прижались. Потому что по выражению папиных глаз сразу поняли: приёмы, которые папа теперь знает, он даже и не собирается применять. Пока.

Папа одной школьницы очень любил пятёрки, часто просил, чтобы девочка их приносила. А школьница очень любила своего единственного отца, ни в чём не могла ему отказать.

Вот идёт девочка с ранцем из школы, а папа давно уже её поджидает. С нетерпением. Тянет из ранца дневник.

— Сколько сегодня пятёрок? Две штуки? Почему только две?

— Там, в тетрадке по арифметике, ещё одна за домашнюю работу, — устало вздыхает школьница.

— Значит, всего три штуки. А почему только три?

Девочка видит: у папы на глазах слёзы. Так ему этих пятёрок хочется. И обещает:

— Не огорчайся, папочка. Завтра ещё принесу.

Одноклассницы много раз говорили девочке:

— Балуешь ты своего отца, балуешь. Носишь и носишь ему пятёрки. А он у тебя новые и новые клянчит. Не жалеешь себя, подруга. Оглянись вокруг. Другие школьницы и погулять успевают, и кино интересное посмотреть. А ты над учебниками с утра до вечера киснешь, пятёрки зарабатываешь.

Но девочка отвечала:

— Я у папы одна, братьев и сестёр нет. Если не я, кто ему принесёт пятёрочку? Никто не принесёт.

— Подруга, — говорили одноклассницы, — ты о будущем подумай своей головой. Сейчас в третьем классе учишься — и то трудно, а что будет, когда в седьмой перейдёшь? Там знаешь, сколько уроков? И физика, и химия, и биология, и ещё что-нибудь. Чтоб по всем этим предметам пятёрки носить, придётся тебе круглые сутки глаза от учебников не отрывать.

— Ничего, — вздыхала школьница, — постараюсь. Больше предметов — больше пятёрок.

А папа школьницы уже так привык к бесконечным пятёркам, которые ему носят, что постепенно становился всё привередливей и привередливей. Дочка ему пятёрку по чтению, а он недоволен, нос воротит:

— По чтению вчера была. Хочу по труду и по английскому языку. Когда принесёшь? И вообще, — говорит, — мало ты пятёрок носить стала. Вот у нас на работе, в аэропорту, один лётчик, пилот второго класса. Помнишь, я рассказывал, какие он пузыри из жвачки выдувает? Так вот, этому лётчику по семь штук пятёрок приносят. За один день. Он хвастается, а мне и ответить нечего. Только молчу.

— Папа, опомнись, у твоего пилота, сам говорил, пятеро детей. И все учатся. А я одна надрываюсь.

Однажды папа побывал в школе на родительском собрании и там случайно узнал: у его дочки, оказывается, две четвёрки в четверти и даже одна тройка. По физкультуре. Девочка не смогла перепрыгнуть через козла. Очень его испугалась.

Узнав про козла, папа устроил безобразную истерику. Прямо в школьном коридоре. Кинулся на пол, катался по паркету, визжал, как девчонка: