коже тыльной стороной ладони. Изабелла вскидывает голову, в ее глазах удивление, и я быстро убираю руку.

— Возьми свою сумочку, — говорю я и целую Розу в макушку. — Я подожду тебя в машине. Нам надо ехать.

— Куда?

— В больницу. У твоего дедушки был еще один сердечный приступ.

Секунду она пристально смотрит на меня, затем вскакивает с дивана и бегом покидает библиотеку. Я предполагал, что она переоденется или накрасится, но она бросается обратно вниз по лестнице с сумочкой и туфлями прежде, чем я подхожу к входной двери.

— Как он? — спрашивает Изабелла, когда мы садимся в машину.

— Не знаю. Твой отец просто дал мне адрес и повесил трубку. Мы спросим, когда доберемся туда.

Она кивает и откидывается на спинку сиденья, сжимая сумочку на коленях.

Тридцать минут занимает путь до больницы и требуется еще пять, чтобы найти место для парковки. Как только паркую машину, Изабелла выходит и устремляется к приемной. Я бегу за ней и, догнав, беру ее за руку.

— Держись поближе ко мне.

Изабелла смотрит на наши соединенные руки, кивает и позволяет мне отвести ее внутрь. Когда мы входим в вестибюль, я оглядываю людей в зале ожидания. Не заметив ничего подозрительного, веду нас к справочному бюро и спрашиваю, куда нам идти.

Чем ближе мы подходим к отделению, тем крепче Изабелла сжимает мою руку. Мы сворачиваем за угол и замечаем двух мужчин перед дверью в конце коридора и отца Изабеллы, сидящего на стуле напротив них. Изабелла тут же отпускает мою руку и бежит к нему.

Она обнимает своего отца, пока он говорит ей на ухо, вероятно, сообщая о состоянии ее дедушки, и я жду, что она в любой момент не выдержит и начнет плакать. Вместо этого она кивает, садится на стул рядом с Франческо, уставившись на дверь перед собой. Меня поражает, насколько собранной моя жена кажется снаружи, потому что знаю, что внутри она сходит с ума. Она не могла скрыть страха в своих глазах, пока мы ехали в больницу. Мое место там, рядом с ней, с ее рукой в моей, но мне кажется, что это неправильно. Я уверен, что она бы этому не обрадовалась. Не после того холодного приема, который я ей оказал. Я действительно вел себя как кусок дерьма.

Изабелла, кажется, ведет себя более зрело, чем Симона, которая на десять лет старше. Когда Дамиан сказал мне, что они сегодня встретились, я предположил, что, вернувшись домой, найду Изабеллу плачущей в своей комнате. Я никогда бы не подумал, что она будет стоять на своем. Видео Дамиана доказало и показало, что я ошибался, и она прекрасно со всем справилась. Моя молодая жена оказалась настоящим сюрпризом, и мне трудно продолжать держать ее на расстоянии вытянутой руки.

Дело в том, что меня к ней влечет, и я имею в виду не только физическое влечение. Мне нравится, как она противостоит мне каждый раз — никогда не отстраняется и вместо этого находит золотую середину. То, как день за днем она продолжает играть в инициированное мной безразличие, напрочь сносит мне крышу. Может быть, мне стоит просто выкинуть к черту свою сдержанность и оттрахать ее до бесчувствия? Не похоже, чтобы у нее не было подобного опыта. Это очевидно по тому, как она себя ведет. И это осознание приводит меня в ярость. Почему меня волнует, занималась ли она сексом раньше? И что, черт возьми, мне делать с этим идиотским желанием найти каждого мужчину, который прикасался к ней, и задушить? Может быть, это ее непредсказуемое поведение сбивает меня с толку. В один момент она заводит меня до такой степени, что мой член взрывается, а в следующий — она ледяная королева, готовая отмахнуться от меня ради очередного придурка, который решит ее «маленькую проблему».

Дверь в палату дона открывается, и оттуда выходят мать с сестрой Изабеллы. Они обмениваются несколькими словами, и Изабелла отправляется внутрь, напоследок бросая быстрый взгляд в мою сторону.

Боже милостивый, он выглядит таким старым.

Это первое, что мелькает у меня в голове, когда вхожу в палату и вижу хрупкое тело моего дедушки на кровати. Я не могу примирить этот его образ с тем, каким помню его с детства — дородным, высоким мужчиной, с глубоким голосом и властной осанкой. Он всегда казался таким сильным, пока его сердце не начало подводить его.

— Изи, иди сюда, stella mia, — зовет он.

Я сажусь на стул рядом с кроватью и беру его руку в свою. Он кажется таким невесомым и хрупким. Я хочу что-нибудь сказать, но, кажется, не могу подобрать слов.

— Я когда-нибудь говорил тебе, как сильно ты напоминаешь мне бабушку? — он слабо улыбается. — Те же большие глаза. Тот же несокрушимый дух, который кажется таким величественным для такого крошечного человека.

Его голос звучит так, словно он прощается, и мне трудно сдержать слезы. Что ж, я позволила им скатиться по щекам.

— Не плачь, Изи. У меня была хорошая жизнь, и пришло время двигаться дальше. Ты должна быть сильной сейчас, stella mia, потому что, когда я уйду, весь ад вырвется на свободу. Ты будешь нужна Луке. Особенно учитывая тот беспорядок, который устроил Бруно Скардони.

Я качаю головой и вздыхаю.

— Я не думаю, что Луке кто-то нужен, Нонно. Он вполне справляется сам.

— Мужчины иногда бывают упрямыми. А твой муж — самый упрямый из всех, кого я когда-либо встречал. — Он поднимает руку и касается моей щеки. — Я должен кое в чем признаться, Изи. Я надеюсь, ты не рассердишься, что не сказал тебе раньше.

— Я никогда не смогу разозлиться на тебя, Нонно. Ты это знаешь.

Он смотрит на меня темными, слегка затуманенными глазами, затем улыбается.

— Я знал, Изи, — говорит он. — Я знал это много лет.

— Знал что?

— Что ты была влюблена в Луку. И до сих пор любишь его, насколько я могу судить.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он прикладывает палец к моим губам.

— Я заплатил тому телохранителю. Тому, с кем Лука застукал Симону в постели. Не то чтобы она не изменяла ему раньше, но была осторожна, чтобы ее не поймали.

— Нет!

— Лука — хороший человек. И я хотел, чтобы ты была с ним. — Он улыбается. — Итак, теперь я в этом убедился, stella mia.

Я разрыдалась.

— Барбини собирается вступить