– Ты кто? – спросили у моего левого уха.

Я вскрикнула и оказалась в крепких объятиях незнакомца. Точнее, в мертвой хватке незнакомца. Вангьял при этом неизвестно как оказался стоящим совсем близко, лицом ко мне. Мгновение назад я видела его спину возле двери, и вот он уже тут, хотя между мной и домом было не меньше двадцати шагов.

– Отпусти мою невесту, – сдержанно попросил «жених».

– Интересная у тебя невеста, – откликнулся неизвестный. Кольцо рук разомкнулось, и я смогла отступить поближе к Вангьялу. – В твоем старом платье ходит, светлая. Что у нее под платком?

– Это Пуньцог? – проговорила я тихо на русском, прижавшись спиной к груди Вангьяла. Он не раз слышал простые слова на моем языке, когда я, будучи взволнованной или увлеченной, произносила их. Должен был запомнить.

– Он.

Запомнил.

Желтые глаза низкорослого жилистого человечка расширились от удивления.

– Тоже эмпат? – задала я новый вопрос.

– Да. – И снова убедилась в том, насколько недооценивала человека, с которым была связана вот уже полтора месяца.

– Что? – не понял Пуньцог. – Из какой она земли?

– Мне нужна помощь, – легко и без предисловий попросил Вангьял.

У маленького Пуньцога уехали вверх брови.

– И она по-нашему понимает?

Я сидела, скрестив ноги, на удобном мягком помосте, служившем хозяину одновременно и диваном для гостей, и столовой. Сам хозяин вместе с Вангьялом сидели напротив меня за переносным деревянным столиком и уже не меньше часа беседовали. Я за все время их диалога не проронила ни слова. Подушки были мягкими, разговор занятным – меня все устраивало.

Пуньцог с любопытством оглядел меня с ног до головы. Я ответила ему тем же.

– Ы, – выдал обескураженный лхасец и чуть отклонился назад, рассмешив Вангьяла.

– Она воин силы своего народа. Относись к ней, как к равному по положению юнцу. Это будет самое близкое к привычному для нее.

Пуньцог сощурился, внимательно оглядел Вангьяла на предмет лжи, затем меня.

– Индра тоже владеет силой?

Я изобразила отрицательный жест рукой.

– Нет, – вторил мне Вангьял. – Но он воин, стоящий десяти монахов. Ты мне нужен, наставник.

Пуньцог вздохнул:

– Помогу. Только давно я тебе не наставник и никому не хочу быть. Не зови так. И спать будете здесь, свою кровать не отдам.

– Справедливо, – согласился Вангьял.

– Надо же. – Пуньцог подвинулся ко мне, склонился и, хмурясь, начал рассматривать. – Не могу пока поверить.

Я отклонилась и выглянула на Вангьяла:

– Точно можно было говорить правду?

И снова он понял мой русский.

– Не опасно. – Акцент звучал забавно и немного соблазнительно. Никогда раньше не задумывалась, как покоряет осознание, что тебя слушали всегда и даже внимательнее, чем ты могла подумать.

– Невероятно! – восхитился Пуньцог, вынудив меня сосредоточиться на его лице. На вид лет сорок, глаза живые, нос сломанный, кожа жирная, волосы черные, блестящие, чистые, в хвост забраны, ямочки на щеках – красавцем я бы его не назвала, но обаятельным он был определенно. – Совсем другая.

С нескрываемым сожалением Пуньцог отодвинулся от меня:

– Хотел бы я встретить ее первым.

– Но не встретил, – сухо и весьма прохладно откликнулся Вангьял.

Я впервые увидела его искреннюю ревность. Задавая вопросы о Буром, он не ревновал, всего лишь разбирался в моих принципах и морали. Но не теперь. Наш гостеприимный хозяин был воином силы, более того, он был наставником Вангьяла. Я склонила голову набок и пристально уставилась на своего самопровозглашенного жениха.

– Это называется ревность, – подсказал мне Пуньцог.

Вместо ответа я ласково улыбнулась.

– У вас в обществе такое порицается?

– Индивидуально, – выдала я сложное слово чужого языка. Откровенно говоря, монах мне немного мешал. Взгляд от Вангьяла я не отрывала, но голос сбоку то и дело отвлекал от анализа увиденного. Отвлекал от наслаждения тем смущением и раздражением, которое испытывал сейчас ревнивец, хотя и пытался это скрыть.

– Встретил бы, не встретил, – решила я предельно прояснить ситуацию и равнодушно взглянула на Пуньцога. – Без разницы. От тебя я бы просто ушла.

Мой собеседник слегка растерялся.

– А церемониям она не обучена!

– Она их не признает, – излишне беспечно прокомментировал повеселевший Вангьял. – Почти как ты.

– Или ты. Женщина, ты понимаешь, что я сильный?

Конечно, он имел в виду не только физическую силу. В этом языке понятие включало в себя и силу духовную, и силу ума, но удержаться от легкой издевки я не смогла:

– Рада узнать. А я умная.

Вангьял поспешно опустил голову, уж очень его вдруг заинтересовала поверхность стола.

– Как ты с ней справляешься? – делано возмутился Пуньцог. На нерадивую гостью, к счастью, не обиделся.

– Исключительно хитростью, – продолжила я непроизвольно. Атмосфера начала располагать. Теплая и дружеская.

– Иначе говоря, он умнее тебя?

Я улыбнулась и без труда кивнула:

– Да.

Пуньцог засмеялся. Ястреб. Я наконец определилась с его сущностью. С помощью одного короткого диалога он выяснил о наших с Вангьялом отношениях больше, чем можно было бы выяснить, задавая прямые честные вопросы. В основном монаха интересовало мое отношение к бывшему ученику.

– Она тебя беспокоит.

Я удивленно взглянула на Вангьяла. Зато Пуньцог будто ждал этих слов.

– Ты знаешь, мои убеждения идут вразрез с общепринятыми. Разве главой правящего дома два поколения назад был цанпо? Нет. Только внешне. Женщины затмевают разум, а порой и лишают его. Мы стремимся владеть миром, а они – нами. Она уже подменила собой все твои цели.

– Не она. Я сам. Она с самого начала стремилась исчезнуть из моей жизни.

– И породила страх.

Разговор слепого с глухим. И оба вроде как правы, но отчасти.

– Все испытывают страх.

– Кто сказал такую глупость? – улыбнулся Пуньцог.

– Ты.

– Ай, сам я себя перехитрил. – Ястреб поднялся и сошел с помоста. – Посидите теперь тут. Схожу в деревню, узнаю у местных, что видели, что знают. Твоим ищейкам у здешних мальчишек пронырливости поучиться.

– Водишь дружбу с ячейкой Чамдо?

– А ты почем знаешь, что повс… – Пуньцог прервал сам себя. – Вот ты ж кровь правящая! Поэтому ко мне пришел? Сидите.