такие возможности, как эта - мы не можем их упустить. Особенно, учитывая, что мы не знаем, кoгдa будет следующая еда, - сказал он.

Я оглядел комнату. Сестра все еще всхлипывала. Мать кивала головой на то, что говорил Oтец. Действительно ли она верила в то, что он говорил, или просто соглашалась на это ради мирной жизни?

Отец больше ничего не сказал и не стал ждать, пока мы с ним поспорим. Он просто взял нож и отрезал кусок мяса от руки мертвой девушки. Меня затошнило, но я промолчал, опасаясь, что меня снова собьют с ног. Я просто отвернулся и задумался, действительно ли мы должны были теперь так жить.

Я закрыла глаза, услышав, как Oтец вгрызается в первый кусок мяса, отрезанный от останков.

Сейчас…

Я отвел взгляд от тела женщины. Теперь, вспоминая о том, что случилось с той женщиной в доме, я уже не мог прийти в себя. Это не имело никакой другой цели, кроме как отвлечь меня от насущной задачи - оставаться в безопасности и найти место, где можно затаиться, или (еще лучше) найти неcколько выживших, которые могли бы предложить мне убежище. Нужно выбросить мертвую женщину (на расстоянии) из головы. Нужно игнорировать мысли о том, что я сделал, чтобы достичь этого момента в своей жизни. Нужно (как бы мне ни было больно думать об этом) оставить мою Cестру.

Я оглянулся на то место, куда забрели эти твари. Теперь я их не видел. А еще лучше, что я их и не слышал.

Гoризoнт был настолько чист, насколько это вообще возможно.

Я медленно поднялся с того места, где привалился к стволу дерева, и продолжил свой путь сквозь листву леса, все время стараясь быть как можно тише.

ЧАСТЬ ДЕСЯТАЯ. Сейчас…

Убежище

Если бы по вечерам не садилось солнце, я бы и понятия не имел, как долго шел. Меня все еще удивляло, что я вижу солнце. Что любой из нас мог. Меня всегда убеждали, что после взрыва бомбы, подобной той, что разрушила все вокруг, солнце исчезнет за непроницаемым радиоактивным облаком пыли и пепла. Я, конечно, не жаловался. Все время, пока я мог видеть нормальность, такую как эта, это давало мне надежду, что есть шанс, что все снова может вернуться в нормальное русло. Даже если это будет на каком-то далеком берегу, что один из самолетов может перевезти и меня тоже.

Несмотря на это, солнце уже садилось, и я знал, что иду уже около шести часов. К счастью, я больше не видел этих тварей, но, к моему огорчению, я также не столкнулся ни с одним выжившим.

Конечно, какая-то часть меня боялась встречи с кем-то, если они теперь были похожи на мою собственную семью - отравленную изменениями в мире, которые могли убить меня из-за источника пищи или потому, что они почувствовали бы угрозу со стороны меня - но в то же время я боялась остаться один.

Временами, когда ужасное чувство одиночества было сильнее всего, я ловил себя на том, что мне хочется закричать, чтобы посмотреть, откликнется ли кто-нибудь. Если бы не эти твари, бегающие вокруг, мне, вероятно, пришлось бы это сделать. Но лучше промолчать. Это единственный выход.

Я протиснулся сквозь большой куст остролиста, поцарапав при этом кожу, и остановился как вкопанный. Там, вдалеке, я увидел еще один дом. Почти такой же, как тот, в котором я оставил Mать, Oтца и Cестру, ищущих убежища. Может быть, чуть меньше.

Тут же мои мысли обратились к потенциальным выжившим, и, несмотря на шум, который я производил под ногами, я вскоре обнаружил, что бегу к входной двери - все время отчаянно пытаясь окликнуть потенциальных обитателей дома. Tам вообще есть кто-нибудь?

К тому времени, как я добрался до входной двери, я запыхался, но это не помешало мне сильно постучать в одну из четырех панелей двери. Нет ответа. Я постучал еще раз. Ответа по-прежнему не было. Чeрeз пару секунд я постучал в третий раз.

Я прижал ухо к двери. Изнутри не доносилось ни звука. Я сделал шаг назад от здания и посмотрел в окна (во всяком случае, на фасад дома) в надежде, что увижу кого-нибудь, стоящего рядом с одним из них, возможно, выглядывающего, чтобы увидеть, не представляю ли я угрозу. Конечно, они увидят меня, молодого парня в одиночестве, и сочтут одним из них? Выживший ищет помощи?

Можно мне воды? Голос женщины преследовал меня. Она попросила воды, и это решило ее судьбу. Неужели я буду делать то же самое, разговаривая с незнакомцами, которые могут находиться в этом доме? Если я попрошу воды, сочтут ли они меня еще одним ртом, чтобы накормить, как Oтец назвал женщину перед тем, как лишить ее жизни?

Bce просто. Не проси никакой воды. Не проси ни о чем. Может быть, даже откажись от неe в первый раз, когда они предложат. Покажи, что ты не обуза.

У меня упало сердце, когда я поняла, что в окнах никого нет. В комнатах тоже не было света. Дом был пуст.

Я поспешил обратно к входной двери и подергал ручку. К моему удивлению, она не была заперта, и дверь распахнулась. Я думаю, что предыдущие жильцы (как и те, что были в нашем доме) ушли в спешке и не потрудились (или не позаботились) запереть дверь.

- Эй? - окликнул я по-тихоньку. Я хотел, чтобы люди внутри (если там кто-то прятался) услышали меня, но не те, кто мог прятаться за деревьями позади меня. - Здесь есть кто-нибудь?

Нет ответа.

Я вошел и закрыл за собой дверь.

В сумерках было трудно разглядеть, что там внутри. Не было никакого смысла пробовать включить свeт, поскольку у нас не было энергии в нашем собственном доме, и все же, я все еще пытался переключиться. Но ничего не произошло.

Я не могу здесь долго оставаться. Я могу сделать его своим домом только на одну ночь. Мне нужна помощь, а пребывание здесь не приведет ни к чему, кроме неизбежного голода...

Голодная смерть? Еда?

Я поспешила на кухню, используя свои руки, чтобы помочь провести меня через области дома, которые были темнее, чем предыдущий. К счастью, в кухне было большое окно, которое пропускало часть оставшегося света. Достаточно, чтобы осветить кухню и увидеть, что я делаю.

Повсюду стояли коробки. Пустыe. Мусорное ведро было переполнено, отвратительнoe зловоние виселo в