Он захрипел, или же я начала надумывать себе что-то сверх того, что существовало в реальности… Столько лет прошло. Трупников стал ещё выше, превосходя меня на полторы головы. Я и раньше ему носом в подмышку упиралась, а теперь и вовсе, едва до груди доставала. Мне приходилось задирать голову, чтобы с вызовом смотреть в его бесстыжие и порочные глаза. Но я видела лишь плёнку кровавого зарева перед глазами. Все было смазанным, нечётким, туманным, но даже так я прекрасно понимала, что на его лице не было и намёка на ненависть. Я совсем забыла… Он любил и ненавидел меня с одинаковой силой. Давно… Но не успело наваждение осесть на плечи, как мы оба повернули головы на звуки, доносящиеся из окна. Это Готьер… Он звал меня и словно понимал, куда следует идти.

— Все ещё как в школе, Бреморсон? — ему потребовалось сделать всего два шага, чтобы с силой схватить меня за кисть. — Не забывай, что игры кончились. Лучше бы тебе найти ответы на вопросы до того, как часы пробьют полночь, и волшебная сказка обернётся глупым кошмаром.

— Убирайся отсюда, — тихо произнесла я, когда он с силой сдавил мою шею, заставляя зашипеть от боли. — Александр! Я зде…

— Зря ты… — он не выпустил меня из хватки, просто перекрыл последние крохи кислорода. — Ты знаешь, что не умрёшь… Но не советую испытывать моё терпение, оно не бесконечно.

Холодная ладонь с силой сдавливает щеки, заставляя поднять голову и вытянуться на носочках. Я давилась крупицами воздуха и запахом крови. Это больно… Черт возьми, как же сильно жгло видеть его ненависть ко мне и отголоски сумасшедшего обожания, все ещё светящиеся на дне расширенных от боли зрачков. Антон медленно, словно у нас было все время мира, приблизил своё лицо ко мне, чтобы в следующее мгновение поцеловать так, как всегда, целовал до этого. Жадно, грубо, до боли в губах. Проникая в рот и надавливая на верхний ряд зубов.

Меня фактически трясло. Тело подводило и предавало. Сладкая истома прокатилась волной, и я застонала. В этот чёртов, неправильный рот. Ощущая привкус его крови и жёсткую руку, которая тянула мои волосы назад, выгибая шею и позволяя ему целовать до одурения. Когда чужие шаги зазвучали совсем рядом, он сильно отталкнул меня от себя и просто растворился в вихре перемещения. Потоков маны практически не было видно. Он аккуратен даже в этом… Он был аккуратен во всем… Как я помнила… Вдох… Выдох… Судорожный всхлип сорвался с моих губ и разорвал тишину.

Нужно было рассказать обо всем произошедшем Александру! Но я лишь съехала на пыльный пол и зажала голову руками. У меня до сих пор внутри все тряслось. Это били какие-то чёртовы американские горки с моими эмоциями. Вообще, чем дальше тянулись события, тем сильнее они запутывались и тем отчётливее я понимала, что дело пахнет жареным. Схватив окровавленные вещи, я просто растворилась в воздухе, не позволяя другу обнаружить меня в столь компрометирующем положении.

Отчий дом встретил меня оглушительно орущим к-попом из колонок и матушкой, которая в одних трусах и полотенце на голове отплясывала перед зеркалом. Когда рядом не было посторонних людей, мне, грешным делом, начинало казаться, что её кто-то подменил и она превратилась в некое подобие монстра. Точнее, пришельца, вселившегося в тело маркизы, которую боялись все, до нервного паралича и белых кругов под глазами. И вот, в обычной жизни, эта блистательная леди вела себя едва ли старше шестнадцатилетнего подростка.

— Анита, выключи музыку и закрой все окна шторами, — скомандовала я, управляя голосовым-магическим потником повседневной жизни.

— Доченька, какой приятный сюрприз, — тут же язвительно протянула моя матушка, — ты же сказала, что не пересту… Это чья кровь?

— Не моя, — покачала я головой, — но именно из-за этого я тут. Мне надо с тобой очень серьёзно поговорить и все наши разногласия по поводу моей несостоявшейся помолвки, сейчас могут катиться к демонам в бездну! Ибо я в панике и черт тебя дери, не понимаю, что мне делать со всей этой информацией!

— Анита, поставь чайник, — она ещё раз внимательно посмотрела на меня. — Два бокала вина и шато де леруа тысяче девятьсот сорок шестого. Достань из хранилища и отправь в аэратор.

— Ты серьёзно думаешь, что мне сейчас нужно вино? — удивлённо посмотрела я ей в глаза.

— Да, милая моя, я серьёзно считаю, что тебе сейчас надо выпить перед тем, как приступать к этому разговору, — сверкнула глазами мать, — поднимайся в мой кабинет. Я пока одену что-нибудь и присоединюсь к тебе. Чувствую, будет не шибко весело.

— Мадам, сырную или фруктовую тарелку? — голосовой помощник осведомился о наших предпочтениях. — Предупреждаю, Минздрав не рекомендует употреблять алкоголь в столь раннее время, но если нет возможности предотвратить это, то хотя бы поешьте. На часах начало одиннадцатого, могу заказать вам завтрак из «ГринВю».

— Нет, Анита, — хмыкнула мать.

Мне же осталось только пойти в указанном направление. Если честно, меня пугала неизвестность. Даже больше, чем могло показаться на первый взгляд. Как бы я не пыталась смириться со всем произошедшим, но удушающий привкус страха, оседал на губах и не давал мне шанса одуматься. Словно ещё мгновение и весь мой мир разлетится на осколки. По лестнице я поднималась с чётким ощущением того, что задыхаюсь. Умираю на каждом судорожном вдохе, который проталкивал кислород в лёгкие.

Сжимая в руках ткань чужого пиджака, я никак не могла отделаться от мысли о том, что я увидела что-то не предназначенное для моих глаз. Его секрет, мог легко стоить мне не только жизни, но и посмертия. Маги, проклятые собственными амбициями, всегда искали выход не в тех направлениях. Я же, мечтая о высоком, совершенно позабыла о низменном и человеческом. Лишь от этого могло зависеть будущее, которое уже не представлялось мне столь ярким и сочным, как две недели назад. Теперь оно было слишком серым и расплывчатым, для столь самоуверенной леди, которой, я себя считала.

Рухнув на диван, я просто откинула голову назад и постаралась собрать все мысли в кучку. Выходило, откровенно говоря, не ахти как. То и дело в голову приходили бредовые идеи. Которые были самыми дикими из всего, что могло существовать в этом мире. И если бы, кто-то сказал мне, что в двадцать семь, я буду сидеть и загоняться на тему того, что не так со мной происходит, и какого демона, мне понравился поцелуй, я бы врезала ему кулаком. В школьные годы, даже