– Нет, ваше величество. Он совершил страшное преступление.

– Ну, тогда говори, епископ.

– Мы хотели сжечь одну ведьму. Вдруг появился этот рыцарь, разогнал стражу, затоптал костер, освободил ведьму, посадил ее на коня и ускакал!

В зале наступило гробовое молчание. Алиса поняла, что этого преступления Пашке не простят.

– Он дьявол, – в полной тишине раздался голос камергера.

И все зашептали:

– Дьявол, дьявол…

– На плаху его! – рычал король, отбрасывая жбан с компотом. – На костер! Никакой пощады! Он мое государство хочет загубить!

– Плохо дело, – сказал шут.

– Разрешите, я спрошу, – услышала Алиса тихий голос вдовствующей Изабеллы. – А где же тот рыцарь? Кого вы будете жечь и казнить?

– Да, кстати, где он? – спохватился король. – Почему его до сих пор не привели? Почему я его не знаю? И вообще, откуда он к нам явился?

– Вот видите, – сказала Изабелла. – У меня возникло подозрение, что это просто-напросто романтически настроенный юноша из другого королевства. Он еще не научился отличать настоящие рыцарские подвиги от баловства. А ведьма его, наверно, околдовала. Вы же знаете, как легко опытной ведьме околдовать юного рыцаря.

– Не слушайте, король, – сказал епископ. – Во-первых, это неопытная ведьма. Ей всего три года. А во-вторых, давно пора присмотреться к королеве Изабелле. Она ведь тоже из другого королевства.

– Да, надо разобраться… – растерялся король.

Но тут на помощь королеве-мачехе пришел шут:

– Осторожнее, ваше величество. Сегодня они съедят вашу мачеху, а завтра за вас примутся.

– Правильно! – закричал король. – Не сметь обижать мою любимую матушку. И вообще, разбор жалоб окончен. Поймаем рыцаря, тогда и займемся им.

Все начали вставать из-за стола.

– Созывайте рыцарей! – приказал король. – После третьего гонга чтобы все были на стадионе. Не терплю опозданий.

– Ох, отравил бы я вас, – сказал злобно епископ, проходя мимо Изабеллы.

– Не удастся, – ответила королева-мачеха с улыбкой. – Я сама себе готовлю.

Изабелла провела Алису через специальный вход «Для знатных лиц», но все равно по дороге у них несколько раз спрашивали, нет ли лишнего билетика.

В толпе, стекавшейся к стадиону, мелькали продавцы мороженого и пирожков, звенели кружками торговцы сладкой водой, зазывали покупателей хозяева пивных ларьков. Шум стоял невообразимый.

Густая толпа скопилась перед большой доской, на которой лесенкой были нарисованы фигуры рыцарей: выше всех тот, кто больше всех побеждал в прошедших турнирах. Его Алиса узнала – это был обиженный Пашкой рыцарь Черного волка в золотых латах. А где же толстый маркиз Фафифакс? Вот он, в середине таблицы.

– Слышал о новом рыцаре? – донеслись до Алисы слова какого-то болельщика.

– Кто такой?

– Рыцарь Красной стрелы. Выступает вне конкурса.

– Иностранец?

– Говорят, что приехал из-за границы.

– Его не допустят, – сказал торговец в меховой шапке, у которого Пашка занял коня. – Он неблагородный. Даже не рыцарь, а обыкновенный колдун и проходимец.

«Ой, Пашка! Ведь обязательно приедет на турнир, – подумала Алиса. – И тут его схватят. Правда, шут побежал его искать, чтобы предупредить, но вдруг они разойдутся? Или Пашка шута не послушается?»

– Может, я подежурю у входа? – спросила Алиса.

– Нет, – ответила Изабелла. – Тебя узнают и вернут на стадион. Я думаю, что лучше быть поближе к королю. Если что случится, мы сможем на него воздействовать.

Лакей в красном камзоле провел их наверх, в ложу, где в креслах уже сидели вельможи и королевские родственники.

– Вам сюда, к барьеру, – сказал лакей.

– Знаю, – ответила Изабелла. – Не первый раз на турнире.

Они сели у самого барьера. Кресла по обе стороны пустовали. Слева – кресло для короля, справа – для епископа.

Зрители на трибунах узнали Изабеллу, и раздались аплодисменты.

– Меня любят в народе, – сказала вдовствующая королева-мачеха. – Во-первых, за красоту, во-вторых, за доброту, а

в-третьих, потому, что меня епископ не любит.

Королевская ложа нависала козырьком над трибунами и даже над полем. Поле было ограждено деревянной стенкой. Оно было похоже на футбольное, только ворота на нем были деревянные и закрытые.

Трибуны шумели и волновались.

– Может, он уже вернулся домой, а я тут сижу? – подумала Алиса. Нечаянно мысль прозвучала вслух, и королева-мачеха ответила:

– Не похоже. Если у человека такой характер, он обязательно прискачет на стадион, чего бы это ему ни стоило.

– Но он на лошади плохо ездит.

– Неважно. Здесь же все – любители. Кроме того, пожилые. Да ты не расстраивайся. Выручим мы твоего Пашку. Вернешься с ним обратно.

– Вы не верите, что я принцесса? – спросила Алиса.

Вдовствующая мачеха убрала пышную прядь волос под корону и ответила без улыбки:

– Как же верить, если ты врать не умеешь? Я тебя за обедом спрашивала о родственниках, и ты призналась, что у твоего отца ноги нет, а брат с оборотнем дрался.

Алиса опустила голову.

– Так вот, отец принцессы, за которую ты себя выдаешь, самый миролюбивый король на нашей планете, уже десять лет не ездил на войну. Оборотней не бывает – это каждому разумному человеку известно. Да и как я могла тебя спутать с моей племянницей, если она курчавая и черноглазая, а ты – блондинка?

– А почему вы меня не выдали?

– Кому? Этим вельможам? За кого ты меня принимаешь? Мне шут обо всем рассказал. Мы с ним друзья. Встань, король идет.

Изабелла поднялась со своего кресла. Алиса тоже. Вошел король. Камергер с епископом шли по бокам и что-то нашептывали ему в оба уха. Король был мрачен.

– Объелся, теперь спать хочет, – шепнула Изабелла.

Весь стадион поднялся на ноги, оркестр заиграл гимн. Зрители и придворные запели. Король тоже подпевал, шевеля черной бородой. На середине второго куплета он махнул рукой, сел и смежил веки. Оркестр умолк, стадион снова загудел.

– Король всегда так, – сказала Изабелла. – В первом куплете поется, какой он славный и великий. А во втором про его папу. Это ему не так интересно.

Из-под трибуны бежали судьи. Они были в черно-белых полосатых камзолах, черных чулках и круглых черных шляпах с черными и белыми страусовыми перьями. Главный судья держал в руках медный гонг и колотушку, а его помощники – крючья.