Я уже говорил, что, по моим наблюдениям, после того, как я выбираю направление игры, мои первые сделки бывают прибыльными. Ну и теперь, когда я решил продавать, я взялся за дело как следует. Поскольку не было сомнений, что мы входим в эпоху рынка медведей, я был уверен, что добуду совершенно грандиозные деньги.

Сначала рынок ушел. Потом вернулся. Затем на время затих и начал постепенно расти. Мои бумажные прибыли растаяли, а бумажные убытки росли. В какой-то момент все выглядело так, что не останется ни одного медведя, чтобы поведать миру о настоящем рынке медведей. Я понял, что мне не выстоять. Я закрыл свои позиции, и вовремя. Если бы я этого не сделал, то мне не на что было бы купить почтовую открытку. Я потерял почти все, кроме надежды отыграться.

Я сделал ошибку. Но в чем? Был рынок медведей, и я играл по-медвежьи. Это было разумно. Я продавал без покрытия. Так и следовало делать. Но я продал их слишком рано. И за это пришлось платить. Моя позиция была разумна, но моя игра – нет. Зато каждый день подводил рынок все ближе к неизбежному обвалу. Я выжидал, и, когда подъем начал захлебываться и наконец замер, я велел продать столько акций, сколько позволяла моя резко похудевшая маржа. На этот раз я был прав в течение целого дня. Но уже на следующий день рост курсов возобновился. Я получил еще один мощный удар! Поэтому я изучил ленту, зaкpыл позиции и принялся ждать. В должный момент я опять продал, и опять курс начал многообещающе падать, но потом опять взмыл свечой.

Было похоже, что рынок просто выпихивает меня в оставленные мною игорные дома. Тогда я впервые работал, имея определенный план операций на будущее, охватывавший не один или два выпуска акций, а рынок в целом. По моим расчетам, если бы я смог устоять, то был обречен на выигрыш. Правда, в то время я еще не разработал свою систему делать ставки, иначе я бы начал продавать на уже падающем рынке, как я объяснил выше. Тогда я бы не потерял столь значительную часть своей маржи. Я все равно был бы не прав, но пострадал бы не так сильно. Видите ли, я тогда просто не сумел правильно соотнести мои наблюдения. И эти неполные наблюдения мало того что не помогли, но чуть не погубили меня.

Я всегда старался анализировать собственные ошибки. Так я пришел к убеждению, что, естественно, не следует терять медвежью позицию, если ты играешь на рынке медведей, но при этом нужно внимательно и непрерывно изучать ленту, чтобы действовать только в благоприятные моменты. Если начало было правильным, прибыльная позиция не может серьезно пострадать, и тогда будет нетрудным сохранять стойкость.

Сегодня я, конечно, намного больше доверяю собственным наблюдениям, которые не бывают искажены ни надеждами, ни пристрастиями, к тому же у меня сегодня гораздо больше средств для проверки фактов, а также для оценки верности моих представлений. Но в 1906 году случилось так, что ряд повторяющихся взлетов курса опаснейшим образом опустошил мой счет у брокера.

Мне было почти двадцать семь. Я участвовал в игре уже двенадцать лет. Впервые я начал игру в предвидении предстоящего кризиса и тут обнаружил, что рассматривал мир через подзорную трубу. Между моментом, когда впервые заметил грозовые облака, и временем, когда пора было собирать добычу, принесенную штормом, оказалось времени намного больше, чем я предполагал, так что я начинал сомневаться – действительно ли я видел превестников бури. Штормовые предупреждения были в изобилии, а ставки по ссудам до востребования поднялись до сенсационного уровня. Но при этом ряд крупных финансистов говорили о будущем – по крайней мере с репортерами – достаточно оптимистично, а отражением этого оптимизма были повторяющиеся взлеты цен на акции, и все это вводило в заблуждение тех, кто предупреждал о надвигающeмcя ненастье. Ошибался ли я, когда занял медвежью позицию? Или я просто слегка поторопился с началом операций по продаже без покрытия?

Тогда я пришел к выводу, что начал слишком рано, но что сделать здесь уже ничего нельзя. А затем рынок начал проседать. Я увидел в этом свой шанс и выставил на продажу все, что смог. А затем курс опять взмыл вверх, и поднялся довольно высоко.

Это выжало меня досуха.

В таком вот положении я опять очутился: совершенно прав – и полностью разорен!

Уверяю вас, это было просто потрясающе. Случилось следующее: я заглянул вперед и увидел громадную кучу долларов. Из кучи торчал столб, а на нем дощечка с надписью громадными буквами: «Не упусти свой шанс». Рядом стоял мебельный фургон, и на его боку значилось: «Лоуренс Ливингстон. Грузовые перевозки». У меня в руке была новенькая лопата. Вокруг не было ни души, так что никто не мог бы оспорить мое право загрести лопатой все это золото, а стать богаче всех – это ведь замечательно! Если бы кто-то мог оказаться там рядом со мной, он увидел бы вместо всего этого нечто совсем иное – игру в бейсбол, или автогонки, или покупку жилых домов, за которые платить следовало теми самыми деньгами, которые грудились перед моими глазами. Тогда я впервые увидел перед собой большие деньги и, естественно, ринулся за ними. Но прежде, чем я добрался до кучи денег, ветер переменился и я оказался сброшенным на землю. Гора долларов была по-прежнему здесь, но лопаты у меня уже не было, да и фургон исчез. Вот так вознаграждается преждевременный старт! Я слишком пылко убеждал себя, что передо мной не мираж, а настоящие доллары. Я их видел и знал, что они впереди. Мысль о награде за отличное зрение помешала мне оценить достояние до этой кучи денег. Мне бы следовало не бежать сломя голову, а не спеша добрести до нее.

Вот что случилось тогда. Я не стал проверять, действительно ли пришло время, чтобы взяться за дело изо всех медвежьих сил. Был момент, когда я мог воспользоваться подсказками ленты биржевого телеграфа, но я не сделал этого. Вот так я осознал, что, даже если ты настроен по-медвежьи в самом начале рынка медведей, приступать к продаже изо всех сил следует только тогда, когда есть уверенность, что рынок не отыграет назад.

Через контору братьев Хардинг я все эти годы вел операции на тысячи акций, и они к тому же относились ко мне с доверием, и у нас были просто отличные отношения. Думаю, они чувствовали, что вскоре я опять начну выигрывать, и знали, что при моей манере играть напористо мне нужно только начать, и тогда я быстро и с избытком верну все утраченное.

Мои операции принесли им немало денег, а в будущем принесут еще больше. Так что, пока мне верили, я всегда мог рассчитывать на помощь в начале игры.

Полученная мною трепка сбила с меня петушиную самоуверенность; точнее, я стал менее беззаботным, потому что, естественно, осознавал, что я на грани полного провала. Теперь я мог только внимательно наблюдать за событиями, и лучше бы я занялся этим немного раньше. Это было не то же самое, что в поговорке – запереть стойло, когда лошадь уже украли. Просто при следующей попытке мне нужно было играть наверняка. Если бы человек не делал ошибок, он бы за месяц мог выиграть весь мир. Но если он не извлекает пользу из своих ошибок, он просто не достоин выигрыша.

Что ж, в одно прекрасное утро я пришел к своим брокерам, и я опять чувствовал задор и самоуверенность. На этот раз не могло быть никаких сомнений. На финансовых страницах всех ежедневных газет я увидел объявление, которое уверило меня в том, что ждать больше нечего и нужно ставить по-крупному. Это было объявление о новом выпуске акций Северной Тихоокеанской и Великой Северной железных дорог. Для удобства покупателей предлагалось оплачивать акции в рассрочку. Это было что-то новенькое для Уолл-стрит. Это был зловещий знак.