Какое-то время мы молча смотрели на ночное небо. Было одновременно так темно и вместе с тем ярко. Может, в Канаде просто больше звезд? По крайней мере, так казалось. Небо напоминало купол из танцующих светлячков.

– С картами нехорошо вышло, извини, – наконец, она первая прервала тишину, покачиваясь в шезлонге. Ее темные волосы падали ей на плечи. – Дориан может быть… резким.

Я кивнул.

– Вы с ним учитесь вместе? – спросил я, скользнув чуть пониже.

– Да, в «Бертоне». Я его знаю уже целую вечность, почти столько же времени, сколько и Анастасию.

– Снежная королева? Его девушка, да?

Она усмехнулась.

– Да.

– А ты… – Я осекся, раздумывая, стоит ли мне поднимать эту тему. – Тебе он нравится, этот Дориан?

Ева широко распахнула глаза и в следующее мгновение разразилась звонким смехом.

– Боже упаси! Они с Анастасией встречаются уже сто лет. И вообще я не имею привычки увлекаться такими нестабильными ребятами, как Дориан Уэствинг. Не родилась еще девушка, способная его приручить.

Она усмехнулась, и я почувствовал, как меня покидает напряжение, которого я и не замечал до этого момента.

– Хорошо, – тихо пробормотал я и наклонился к ней так, что мое дыхание коснулось ее губ. – Он тебя недостоин.

Смех застрял у нее в горле, она пристально уставилась на меня. У меня по коже побежали мурашки. Мы были так близко, что я чувствовал ее тепло. Ее взгляд на мгновение задержался на моих губах, и на ее щеках появился румянец, но улыбка осталась спокойной, когда она тихо ответила:

– Помимо того факта, что меня совершенно не волнует мнение незнакомца о том, чего я достойна, а чего нет, думаю, сейчас самое время сказать, что, хотя ты и правда чертовски привлекателен, мне сторожевой пес не нужен. Надеюсь, это понятно.

Ее глаза сверкнули, а румянец усилился, когда я наклонился еще ближе и шепнул ей на ухо:

– Понятно.

Я взглянул на ее губы, и либо у меня спонтанно началась сердечная аритмия, либо же я влип в неприятности похлеще. Потому что эти губы были пугающе идеальными, полными, изогнутыми и… недоступными. Эти губы – табу! Черт. А почему? Думай, Кингсли, думай!

– Сколько тебе лет, Ева? Четырнадцать? Пятнадцать?

Вопрос прозвучал чересчур отчаянно. Чересчур грубо.

Ева отстранилась от меня и подняла одну бровь.

– Через несколько дней мне исполнится шестнадцать, – ответила она, стараясь звучать непринужденно, но недовольство все равно просочилось наружу, приглушая блеск на ее щеках. – Почему ты спрашиваешь?

– Потому, – просто сказал я и снова откинулся на спинку кресла. Наши локти соприкоснулись.

Ева откинула с лица прядь волос и снова придвинулась ближе.

– «Потому»? Может, ты хочешь меня поцеловать? – дерзко спросила она, смотря на меня из-под ресниц.

Господи!

– Нет, – выдавил я.

– Почему нет?

– Потому что я отвезу тебя домой в целости и сохранности, а потом уеду. Так что целуйся с кем-нибудь другим, – сказал я и быстро добавил: – Кроме Дориана Уэствинга!

Ева забавно наклонила голову и, прикусив губу, обдумывала свой следующий ход.

– Почему ты так хочешь уехать? – наконец спросила она.

– Из-за отца, – начал я, глядя на звезду, которая была ярче других. – Из-за всех этих разговоров, всей этой ерунды, о которой он хочет со мной говорить. Я его не знаю, не знаю его мир. И не вписываюсь в него. Как не вписывался никогда. Если останусь, то сто процентов психану, мы поссоримся, и в итоге нам обоим будет плохо. Из-за меня. Лучше уехать, пока все не испортилось.

Вышло намного честнее, чем я планировал. Я чувствовал ее взгляд на своем лице. От линии подбородка до губ. Но сделал вид, что не заметил.

– Ну, если ты еще рассматриваешь вариант остаться, я была бы рада, если бы мы стали друзьями, Кингсли.

Она протянула мне руку. Светлую и мягкую. Удивленно моргнув, я осторожно пожал ее.

– Мне правда было приятно познакомиться с тобой сегодня, Кингсли… Как, еще раз, твоя фамилия?

– Старр, – тихо сказал я.

Ее глаза расширились.

– Старр? Твой отец случайно не…

Вопрос ей закончить не удалось. Ночную тишину разорвал странный звук, похожий на пронзительный рев. Что-то грохнуло. Слишом громко для естественных шумов вечеринки. Мы обернулись. Ева нахмурилась и встала.

– Что это было?

Я тоже поднялся.

– Пойдем проверим?

Она кивнула, взобралась по крошащемуся каменному фасаду в окно и исчезла в особняке. Куда ловчее, чем я ожидал. Я последовал за ней, и вместе мы пересекли опустевшую бильярдную, прошли по коридору и подошли к лестнице. Что-то щекотало мой нос. Ева чихнула. Кажется, туман внизу стал еще плотнее? Но только когда снова раздался громкий грохот, я понял, что меня насторожило. Музыка перестала играть; было слишком тихо.

– Что это… – начала было Ева, как вдруг рядом что-то треснуло. В одну из досок, приколоченных к окну, вонизлся топор. Кто-то закричал.

– Это так и должно быть? – спросил я.

Ева бросила на меня нервный взгляд.

– Я не знаю.

Снова что-то грохнуло. Громко. Дерево разлетелось. А потом послышался хрип. У меня на затылке волосы встали дыбом. Он напоминал хрип умирающего. Или Дарта Вейдера. Искусственный туман рассеялся, и тяжелые черные сапоги пнули остаток дерева. За ним появились армейские брюки и длинный черный плащ.

Хрип становился громче, и в комнату вошел высокий парень. Его лицо было скрыто противогазом. Глаза закрывали два круглых черных стекла, а вентиляционные отверстия делали его похожим на насекомое. На плече у него покоилась бейсбольная бита. За ним вошли еще два парня. Один в уродливой мясисто-розовой маска свиньи, а другой – в маске лошади. Последний встряхнул баллончик с аэрозолем и вывел на стене сначала корону с тремя зубцами, а потом перечеркнул ее – так, что краска некрасиво потекла, после чего бросил на землю опустевшую банку. Человек в маске свиньи снял с плеча пистолет-пулемет и взвел курок. Звук был ошеломляюще громким.

Человек в противогазе тяжело дышал и, казалось, наблюдал за каждым в комнате. Я заметил несколько испуганных, настороженных взглядов. Пальцы Евы вцепились в мою куртку.

– Кто это, черт возьми? – тихо спросил я. Ева только еще больше побледнела.

– Кингсли. Позвони кому-нибудь во дворец. Я думаю, это…

В тот же миг человек в противогазе заговорил. Его искаженный голос звучал глухо и неестественно, как в ужастиках.

– Мы из организации «Ешь богатых». Возможно, вы уже слышали о нас. В последнее время наша репутация опережает нас.

У меня по коже пробежали мурашки. Ешь богатых. Я буквально почувствовал запах краски. Вспомнил, как вывожу эти буквы на шкафчиках. Что там сказал