– Значит, так, Джонни. Сам присаживайся, и другим на ногах стоять не стоит, потому как сил у меня что-то совсем не стало от подобного известия молотом по лбу. А мне стаканчик… не виски, Вилли, хватит скалиться! Чего-нибудь со льдом, жарко совсем после этих прогулок стало. Мозг тоже охладить надобно. И только после этого ты мне скажешь, чего хочет Джефферсон наш Дэвис добиться подобным бессмысленным и беспощадным ходом.

Что ж, несколько минут я этим финтом ушами выиграл. Они нужны были хотя бы для того, чтобы осмыслить столь неожиданную новость и быть готовым к дальнейшему разговору. Именно к разговору, а не к эмоциональным высказываниям. Сейчас они несколько не к месту окажутся. Ну, Дэвис, ну, зараза! Подобного выверта в его-то ситуации мало кто ожидать мог. Только вот есть у меня подозрение, что уже не он играет партию, а его играют как одну из карт. Кто? А для ответа на этот вопрос пока нет информации. Надеюсь, что Джонни мне её сейчас и предоставит.

Так, вот и сок, холодный, свежевыжатый. Хорошо. Подумал было и вторым стаканом себя побаловать, благо запотевший, только что с холода. Кувшин вот, рядом стоит! Потянулся было, но передумал. Лучше немного позже, а пока предпочту послушать мнение друга… друзей и родственников о неожиданной новости.

– Смысл этого назначения, Джонни, вот что важнее всего. Кому оно нужно кроме президента и самого Бенджамина?

– Слишком рано что-то утверждать, Виктор. Люди только начали выяснять одно и подтверждать другое. Я не могу быть уверен.

– Для начала хватит и гипотез, – возразил я, а Вильям поддержал меня в этом. – Например, гипотеза о том, что Дэвис просто пытается этим назначением показать свою значимость, хоть и маловероятна, но тоже нуждается в проверке.

– Уже не нуждается, – скривился мой друг и заместитель по тайнополицейским делам. – Бенджамин недавно встречался с Джоном Рейганом, генеральным почтмейстером, а также с прибывшим в Ричмонд «на лечение» бригадным генералом Лонгстритом.

– Встреча происходила в доме Бенджамина?

В ответ Джонни лишь довольно усмехнулся. Всё с ним ясно – встреча происходила именно там. А поскольку мы с ним в недалёком прошлом говорили о крайней целесообразности вербовки кого-то из тамошних черномазых слуг, то… Суть понял не только я, потому как Вильям поинтересовался, опередив меня:

– Что негры в головах своих принесли, в стремлении обменять слова на доллары?

– Самого разговора почти и не слушали, обрывки. Но и их оказалось достаточно. Все трое собравшихся хотели мира.

– И всё?

– Конечно нет, брат, – прошипела Мари, сейчас и впрямь напоминавшая дикую кошачью породу. – Все трое высказывали недовольство тем, куда движется Конфедерация как во внешней, так и во внутренней политике. Да, негры слышали только обрывки разговора, но Бенджамину не нравилось, что рвутся торговые связи с Британией. Генерал Лонгстрит сетовал на то, что усиливается власть даже не президента, а тайной полиции, что вот-вот будут нарушены «основные права граждан Конфедерации». А Рейган… пока мы ничего не знаем о его больных местах, но он поддерживал двух других, это точно.

Собрались пауки в одной банке. Однозначно не все, но троица наиболее значимых. Мой ближний круг не мог знать всего по понятным причинам, а вот для меня многие тайны для этого времени тайнами не являлись. Это я, если что, про однозначную опасность для наших планов всех трёх потенциальных, а может, уже и реальных заговорщиков. Собравшаяся и спевшаяся троица была, так сказать, готова предать Юг без особых душевных терзаний, что и сделала в знакомой мне истории. Не слишком ли я жёсток? Отнюдь!

Лонгстрит, он же один из лучших друзей наиболее, пожалуй, одарённого военачальника из числа янки, генерала Улисса Гранта. Сделал после окончания войны очень серьёзную карьеру, в том числе и дипломатическую, проклят многими бывшими соратниками за явное предательство прежних, как они думали, идеалов. Только сомневаюсь я, что они вообще там ночевали, идеалы эти. А вот другие – да, это вполне реально. Те самые, которые истинно демократические, янкесовские.

Генеральный почтмейстер Джон Рейган. Тоже тот ещё крендель! Долгое время жил в Техасе, хотя не был там рождён. А переехал туда в юношеском возрасте. Что любопытно, состоял в так называемой «Партии незнаек» – очень своеобразной структуре, занимающей ярко выраженную противоиммигрантскую позицию.

Казалось бы, что в этом плохого? Зато если присмотреться… Эта партия требовала сильно ограничить иммиграцию, но особенно из католических стран. Плюс исключительное использование английского языка. И вновь казалось, что это попытка создать из американской солянки вполне сложившуюся нацию. Только вот считать так было бы огромной ошибкой, хотя покупались многие.

Шуточка была в том, что к моменту президентской кампании Линкольна почти вся верхушка этой, кхм, партии охотно влилась в дружные республиканские ряды, выразив свою поддержку своре Линкольна, в том числе и по вопросам рабства. То есть ирландцы и германцы им сильно не нравились, а вот орды освобождённых негров в качестве граждан США не вызывали практически никакого отторжения. Неудивительно, что от них откололась некоторая часть сторонников, в основном из числа южан. Однако…

Вот то-то и оно, что «однако»! Нельзя было быть уверенным в том, что отколовшиеся от «незнаек» были столь уж убеждёнными сторонниками Конфедерации. Относительно самого Рейгана я и вовсе никаких иллюзий не испытывал, он ведь, находясь в Конгрессе, проявил себя последовательным сторонником единых США и вернулся в Техас лишь тогда, когда понял, что этот Штат стоит на явных проконфедератских позициях. Проще говоря, не хотел рушить карьеру, только и всего. Потому быстро перековался, сначала приземлившись во временном Конгрессе КША, а потом обратив на себя внимание лично Джефферсона Дэвиса. Хотя администратором был и впрямь неплохим – наладил работу почтового департамента КША, что было особенно важно во время войны.

Только профессионализм и надёжность – понятия разные. Очень разные. В лучших традициях своей бывшей партии Рейган исходил на навоз по поводу того, что всё большее влияние в Конфедерации начинают занимать те, кто к англичанам протестантского толку уж точно не относился. Борегар – потомок французских аристократов. Моя персона, от которой славянским духом за милю несло. Игры с индейцами – включение их в КША как полноправного штата. Интриги с мормонами и их Дезеретом, где протестантским духом точно не пахло. Ставка в новой гвардии, то есть «Дикой стае», как раз на буйную ирландскую вольницу, которая британцев ненавидела люто и искренне. И понимание того, что это не мимолётные веяния, а вполне чёткая позиция, которая будет лишь усиливаться и развиваться.

В знакомой мне истории Рейган сразу же после поражения Конфедерации очень, ну просто очень активно сотрудничал с победителями, заваливал техасцев открытыми письмами с настоятельными увещеваниями признать права негров, смириться и, как говорится, получать удовольствие от процесса. Зато был чуть ли не самой презираемой личностью у жителей «штата одинокой звезды».

Ну, и третий по порядку, а по влиянию, может, и совсем наоборот – Джуда Бенджамин, сначала бывший генпрокурором, затем военным министром, а теперь вознамерившийся и в финансы своё рыло засунуть. Англоман, убеждённый противник использования черномазых в войсках и просто крайне подозрительный в свете последних событий человек. О нём у меня давно иных слов помимо матерных не водилось.