В одной из отдаленных частей города откопана целая улица публичных домов, на воротах этих домов имеются вывески с нецензурными изображениями каменного phallus’a, а внутри домов еще более нецензурные картинки, изображающие масляными красками различные фазы продажной любви. В эту улицу гидам запрещено водить туристок. Но к нашей группе незаметно привязались две пожилые англичанки, очевидно, из очень любознательных, и желали пройти туда, незаметно маскируясь в толпе; однако наш гид оказался проницательным психологом и успел вовремя спасти целомудрие этих «наивных» любительниц древней помпейской натуры.

Из погибших людей на улицах Помпеи при раскопках было найдено только 7 человек, из коих 5 мужчин, одна молодая женщина и мальчик. Эти окаменелости сохранили вполне свои человеческие формы — точно вылиты из гипса; они помещены в Помпейском музее в Неаполе. Такое незначительное количество погибших людей объясняется тем, что Помпея была не лавою залита (как Геркуланум), а лишь засыпана пеплом, причем очевидно, что жители имели достаточно времени убежать оттуда, за исключением очень немногих.

Поездки на кратер Везувия до последнего времени совершались туристами в колясках по шоссейной дороге, проложенной зигзагами по склонам вулкана, удаленным от места, где постоянно протекает лава. Затем наверху горы дорога прекращается, и туристы следуют к кратеру по обширной площади, засыпанной золой и мягкой известковой пылью, проваливаясь в ней по колени и глубже. Такое путешествие занимало много времени. Но недавно по крутому ребру горы, обращенному к заливу, была проведена проволочная железная дорога (фюникулер) с одним вагоном, поднимавшим 20 человек до начала кратера. Здесь, на обрыве горы, ученый физик Palmieri выстроил обсерваторию с сейсмографами, где он следит за внутреннею жизнью вулкана и предсказывает наступающие землетрясения и извержения вулкана.

Поездка по фюникулеру отняла у нас целый день, так как мы, не довольствовавшись только подъемом к villa Palmieri, походили еще несколько часов по мягкой известковой почве верхней площадки вулкана. Над самым городом Неаполем возвышается гора с монастырем, в котором благочестивые отцы — монахи изготовляют прославленные ликеры Benedictine и Chartreuxx. Нам очень хотелось навестить почтенных отцов и отведать у них знаменитых ликеров, но для поездки туда требовалось много времени, поэтому мы ограничились закупкою этих ликеров в городских складах, где их имеется в достаточном количестве. Поставщики вин даже уверяли, что не они подделывают ликеры монахов, но наоборот, будто бы монахи подлаживаются под рецепт известных местных виноделов. В Неаполе клипер приобрел большую партию бочек вина Marsala как для себя, так и по заказам Кронштадтского морского собрания; это вино в те годы было в большом употреблении в морских кругах, и все наши суда привозили его в большом количестве.

В Неаполе мы простояли около 2-х недель, и нам очень не хотелось уходить из него, но июль уже перевалил за половину, а нам предстояло еще обойти кругом Европы и к 1 сентября прийти в Кронштадт, о чем командир наш получил напоминание Морского министерства. Около 15 июля мы ушли из Неаполя в Кадикс. Выходя утром из Неаполя, мы долго любовались им, не спуская глаз с великолепного Везувия и лазурного залива. За нами долго плыли шлюпки с музыкантами и, перегоняя друг друга, пели теперь, заливаясь, романсы: «Addio, bella Napoli», «Jo parte» и др.

Мы прошли мимо острова Капри, вулкана Стромболи и направились в пролив между островами Сицилия и Сардиния. Затем, выйдя в открытое море, легли на West, направляясь в Гибралтарский пролив. Июль был на исходе, в море было жарко и тихо, поэтому все время шли под парами, изредка лишь прикидывая косые паруса. В кают-компании стало заметно тише и скучнее: мы лишились двух наших веселых любимцев — Никольса и Маленького; первый был переведен на «Герцог-Эдинбургский», отправлявшийся в Тихий океан из Греции, а второй — на черноморскую канонерку, нуждавшуюся в штурманском офицере. Ни звуков рояля, ни веселых опереточных арий мы больше не слышали. По временам лишь раздавались органные звуки фисгармонии, на ней играл ревизор в редкие минуты свободного времени. Теперь, перед возвращением в Россию, он был очень занят составлением отчета (материального) за все двухлетнее плавание.

Близость возвращения домой заметно изменила общее настроение и дух кают-компании — против беззаботного, веселого настроения, царившего в Тихом океане вдали от домашнего очага. Там все живут интересами берега или эскадры, забывая о доме, в который когда-то еще придется вернуться. А здесь, у преддверия своего дома, невольно сосредотачиваются мысли на предстоящей скорой встрече со своими близкими. Одни, холостые, ни к чему не обязанные, беззаботно относятся к встрече с родными, а вот женихи и женатые, если они усердно изучали японский язык в Иносе или американский язык в Шанхае, возвращаясь домой, невольно задумываются и кажутся необычно серьезными. Такая именно атмосфера царила теперь на клипере, хотя женатых у нас было очень немного, но женихи были. И я думаю, что это они главным образом изменили общее настроение в кают-компании.

На 4-й день клипер, приближаясь в Гибралтару, подошел вплотную к африканскому берегу, и, следуя вдоль него, мы ясно рассмотрели на берегу испанскую крепость Цеуту с небольшими каменными домиками и каменной стеной, взбирающейся по холмикам этой старинной заброшенной крепости. Следуя далее и углубляясь в узкость пролива, где на расстоянии 7 миль подходит Африка к Европе, мы под темным грозовым облаком увидели мрачную высокую скалу Гибралтар.

ГИБРАЛТАР И КАДИКС

Прошли от него мы далеко, в милях 5-ти, и в бинокль нашли на рейде несколько военных судов, и между ними стоял наш «Минин», расставшийся с нами в Сингапуре. Войдя в Атлантический океан, мы круто повернули направо, чтобы лечь на север вдоль испанского берега. Здесь клипер и встретил сильное течение, гнавшее воды океана в Средиземное море; вода бурлит здесь, точно в котле, и отжимает клипер к берегу и назад. Машине пришлось работать полным ходом несколько часов, чтобы преодолеть стремительное течение. Уже поздно ночью мы входили на рейд Кадикса и по указанию лоцмана стали на мертвый портовый якорь.

В дальнем плавании: рулевые

На высоком полуострове, соединенном с материком низкою песчаною косой, расположена старинная испанская крепость с городом Кадиксом, обнесенным крепостным валом. В былые времена всемирного морского владычества Испании эта крепость сыграла немаловажную роль в истории морских войн. Теперь эти каменные стены потеряли уже военное значение; но оригинальный вид этого белого, как снег, исторического города остается надолго в памяти туриста.

На утро при ярком солнце, рассматривая с палубы клипера ослепительно белый город, только в одном месте я нашел зеленую полосу — это городской бульвар, разбитый на крепостном валу вдоль морского берега. Над белыми террасами высоких домов блестят купола с крестами многочисленных храмов, густо настроенных во времена господства средневековой инквизиции. Вдоль берега имеется каменная набережная с пристанями для шлюпок; в город ведут крепостные ворота.