Подобно каждому большому участку земли на Среднем Западе Америки, здесь проживали и местные канюки, питающиеся падалью. Вокруг зданий Проекта часто появлялись стервятники, которых фермеры называли грифами, независимо от их настоящей породы, крупные хищники, пищей для которых служила падаль. Это были птицы, выделяющиеся своим безобразным видом, — черное оперение и голые головы, покрытые красной кожей, с большими мощными клювами, предназначенными для того, чтобы разрывать плоть на телах мертвых животных. Они представляли собой мусорщиков природы — или ее официальных могильщиков, как называли их некоторые. Несмотря на отвратительный вид, они являлись важной частью экосистемы. Маклин увидел шесть таких грифов, описывающих круги в небе над чем-то, лежащим в высокой траве. Шесть грифов — это очень много, подумал Маклин и тут же понял, что их гораздо больше, когда подъехал ближе. Здесь лежит что-то большое, и они собрались недаром. Грифы были осторожными, неторопливыми птицами. Их круговые полеты были предназначены для того, чтобы убедиться, что тело действительно мертвое и не будет представлять для них опасности, когда они спустятся на землю.

Что они пожирают? — удивился Маклин и направил лошадь в сторону пирующих могильщиков. Его лошадь шла шагом, потому что Кирк не хотел спугнуть птиц. Интересно, что стало причиной их пира, подумал он. Не напугает ли их лошадь со всадником? Что бы это ни было, решил он через пять минут, по всей видимости, это нравится птицам. Пир падальщиков вообще представляет собой безобразное зрелище, подумал Маклин, но он мало отличается от поедания гамбургера человеком, по крайней мере в представлении коровы. Это свойственно природе. Грифы поедают мертвую плоть, удовлетворяют свою потребность в протеине, их тела перерабатывают полученную пищу и затем выделяют испражнения, возвращая питательные вещества обратно в почву, так что цепь жизни может продолжать свой непрерывный процесс в цикле жизнь — смерть — жизнь. Даже с расстояния в сотню ярдов Маклин не мог разглядеть, на чем пируют хищники, потому что их было так много. Наверно, олень или вилорогая антилопа, подумал он, судя по количеству птиц. Интересно, от чего умирают антилопы, попытался найти ответ Кирк. От сердечного приступа? Инфаркта? Или от рака? Пожалуй, будет интересно выяснить это через несколько лет, попросить одного из врачей Проекта произвести вскрытие, если, конечно, им удастся опередить грифов, которые, подумал он с улыбкой, поедают вещественное доказательство. Приблизившись на пятьдесят ярдов, однако, он остановил лошадь. Это точно не антилопа. Пищей могильщиков было что-то, одетое в клетчатую рубашку. Затем он послал лошадь вперед, чтобы подъехать поближе, и, когда он приблизился на десять ярдов, грифы заметили его, сначала повернули в сторону Маклина свои безобразные красные головы с жестокими маленькими глазами, затем отпрыгнули в сторону на несколько футов и, наконец, замахали крыльями и поднялись в воздух.

— Проклятие, — тихо произнес Маклин, подъехав совсем близко. Шея трупа была разодрана, так что частично обнажился шейный позвонок. В нескольких местах мощные клювы разорвали клетчатую рубашку, добираясь до плоти. Лицо также почти исчезло, грифы выклевали глаза и сорвали почти всю плоть, но волосы остались нетронутыми.

— Боже мой... Фостер? Что случилось с тобой, парень? — Маклину пришлось подойти совсем близко, чтобы разглядеть маленький красный кружок в центре темной рубашки.

Маклин не спускался с лошади. Фостер был мертв и, по всей видимости, его застрелили.

Кирк оглянулся вокруг и увидел следы от копыт одной или двух лошадей рядом с трупом, скорее двух, подумал он. Отведя лошадь назад, Маклин решил как можно быстрее вернуться в комплекс Проекта. Ему потребовалось на это пятнадцать минут, в конце которых он едва не загнал лошадь и с трудом слез с нее, весь дрожа. Он сел в «Хаммер», помчался обратно к зданию отеля и нашел Джона Киллгора.

* * *

Помещение, в котором размещалась насосная станция, питающая все туманные устройства, выглядело удивительно невзрачно. Одни трубы, сталь и пластик, а также насос, который работал, поскольку система, вырабатывающая прохладный туман, включилась по команде таймера несколько минут назад. Первая мысль Чавеза — что, если вирус уже запущен в систему, ведь я только что прошел сквозь туман и вдохнул хренову Шиву?

Но вот он стоит, и, если это произошло... но нет, Джон сказал, что отравление начнется гораздо позже, в середине дня, и что русский знает, должно быть, что здесь происходит.

Приходится доверять своим разведывательным источникам. Приходится. Информация, которую ты получил, является границей между жизнью и смертью в этом деле.

Нунэн наклонился и посмотрел на канистру с хлором, которая висела на трубах.

— Это похоже на заводское изделие, Динг, — сказал агент ФБР неубедительным голосом. — Я вижу, как их можно поменять. Выключаешь этот мотор, — он указал пальцем, — закрываешь этот клапан, поворачиваешь вот это ключом, висящем на стене, ставишь новую канистру, открываешь клапан и включаешь мотор насоса. На все потребуется тридцать секунд, может быть, меньше. Бум-бум-бум, и работа закончена.

— А если это уже сделано? — спросил Чавез.

— Тогда нам конец, — ответил Нунэн. — Остается только надеяться на надежность твоих источников, приятель.

Надежда все же оставалась, подумал Чавез. Туман снаружи имел легкий запах хлора, как вода в американской городской системе водопроводов, и хлор применяется, потому что он убивает микробов. Ведь это единственный элемент, помимо кислорода, который поддерживает сгорание, не правда ли? Помнится, он где-то читал об этом.

— Что скажешь, Тим?

— Я считаю, что замысел имеет смысл, но это чертовски большая операция для кого-то, Динг, какой дьявол предпримет что-то вроде этого? И с какой целью?

— Думаю, нам предстоит все выяснить. Но сейчас наша задача заключается в том, чтобы следить за этой штукой, словно она является самым драгоценным прибором во всем чертовом мире. О'кей. — Динг повернулся и посмотрел на своих людей. — Джордж и Гомер, вы, парни, остаетесь здесь. Если вам нужно помочиться, лейте прямо на пол. — Они заметили, что в углу находится сточное отверстие. — Майк и я займемся проблемой снаружи. Тим, ты тоже оставайся поблизости. У каждого из нас есть радио, и с их помощью мы будем поддерживать связь. Два часа внутри и два часа снаружи, но никто не отходит от этого места дальше чем на пятьдесят ярдов. Есть вопросы?

— Нет, — ответил сержант Томлинсон за всех. — Если кто-нибудь войдет и попытается что-нибудь сделать с этой штукой?

— Вы остановите его любыми средствами. И тут же вызывайте помощь по радио.

— Понял, босс, — ответил Джордж. Гомер Джонстон кивнул, соглашаясь.

Чавез и двое других вышли наружу. Стадион наполнялся людьми, желающими увидеть старт марафона... и что после этого, подумал Динг. Просто сидеть здесь и ждать в течение трех часов? Нет, двух с половиной. Это обычное время, за которое пробегают марафон.

Двадцать шесть миль. Сорок два с чем-то километра. Чертовски длинный путь, который пробегают мужчины — или женщины, — изматывающая дистанция даже для меня, признался Чавез, дистанция, более подходящая для полета на вертолете или поездки на грузовике. Все трое — он, Пирс и Нунэн — прошли к одной из рамп и остановились, глядя на экран телевизора, висящего здесь.