Майкл Бойл, ранее работавший советником в группе экспертов по борьбе с терроризмом в ходе предвыборной кампании Обамы, а ныне преподаватель в LaSalle University, заметил, что «администрация добилась больших успехов в увеличении числа жертв среди гражданского населения»[2615]. Он объяснял это практикой нанесения «ударов по сигнатурам» и использования прочих методов отнесения всех мужчин призывного возраста к оправданным целям, даже если их личности не были установлены. «Результатом подхода, предусматривавшего «вину в соучастии», стало постепенное размывание критериев, в соответствии с которыми выбирались цели для ударов с беспилотников, — обвинял Бойл. — Последствия очевидны. Теперь наносятся удары по мечетям или похоронным процессиям. В результате гибнут мирные граждане и рвется социальная ткань регионов, где все это происходит». Он добавил: «Никто не знает точного числа жертв операций беспилотников в этих отдаленных, зачастую не имеющих никаких административных структур, районах».

Использование беспилотников и крылатых ракет, рейды сил специальных операций — все это направило Соединенные Штаты по пути достижения победы путем непрерывных убийств. Война с терроризмом, начатая при республиканской администрации, была легитимизирована и расширена пользовавшимся широкой поддержкой президентом-демократом. Хотя восхождение Обамы на пост самого могущественного человека на планете стало результатом миллиона разных факторов, оно во многом определялось желанием простых американцев уйти от крайностей эпохи Буша. Если бы выборы выиграл Джон Маккейн, было бы сложно рассчитывать на поддержку, особенно со стороны либерально настроенных демократов, политических подходов в области борьбы с терроризмом, использованных президентом Обамой. Как личности, мы должны спросить себя, согласны ли мы поддерживать подобную политику — расширение ударов с беспилотников, рост влияния JSOC, использование прав на неразглашение государственной тайны, неограниченное по времени тюремное заключение, игнорирование прав человека, уничтожение граждан США без суда и следствия — в том случае, если главнокомандующий вооруженными силами не является тем кандидатом, за которого мы голосовали. Даже если отбросить в сторону узкопартийный подход, следует признать, что политика, проводимая администрацией Обамы, будет иметь далеко идущие последствия. Будущие американские президенты — республиканцы или демократы — унаследуют хорошо отлаженный процесс организации покушений на врагов Америки, действительных или мнимых. Они унаследуют исполнительную власть с широчайшими полномочиями, оправдываемыми соображениями национальной безопасности.

В 2012 г. одного бывшего профессора конституционного права спросили об американских беспилотниках и программе преднамеренных убийств. «Для президента и всей нашей команды по обеспечению национальной безопасности очень важно постоянно задавать себе откровенные вопросы: «Поступаем ли мы правильно? Руководствуемся ли мы в наших действиях законом? Соблюдаем ли мы процессуальные требования?» — ответил он, предупредив, что Соединенным Штатам крайне важно «избежать вступления на скользкий путь самообмана»[2616].

Этим бывшим профессором был Барак Обама.

Создание списка целей для ликвидации и расширение практики ударов с беспилотников, по словам Бойла, «представляет собой предательство обещаний президента Обамы проводить контртеррористическую политику в соответствии с конституцией США»[2617]. Бойл утверждает: «Сидя в своем Овальном кабинете, Обама превратил в обычную практику и сделал нормальными внесудебные убийства. Он воспользовался временным преимуществом США в технологиях разработки беспилотных ударных самолетов. Это дало ему возможность вести серию тайных войн в Афганистане, Пакистане, Йемене и Сомали. Без контроля со стороны законодательной и судебной власти, втайне от публики Обама еженедельно санкционирует все новые убийства, причем вопрос о вине или невиновности лиц, являющихся кандидатами в «ликвидационный список», решается в обстановке полной секретности». Бойл предупреждал:

Когда Обама покинет свой пост, ничего не сможет остановить следующего президента от развертывания своей собственной войны с помощью беспилотников. Возможно, она будет вестись против других, далеко не столь однозначных целей. Инфраструктура и процесс одобрения «ликвидационного списка» останутся в полном распоряжении следующего президента, который, вполне возможно, будет менее щепетилен в оценке моральных и юридических последствий подобных шагов, нежели, как предполагается, президент Обама.

В конце 2012 г. ACLU и газета New York Times разыскивали сведения о юридическом обосновании программы преднамеренных убийств, в особенности об операциях, в результате которых были убиты трое граждан США, в том числе 16-летний Абдулрахман Аулаки. В январе 2013 г. федеральный суд вынес свое решение[2618]. В нем судья Колин Макмэхон, как представлялось, была весьма раздражена отсутствием транспарентности в действиях Белого дома. Она писала: «Запросы, поданные в рамках закона о свободе информации, вызывают серьезные вопросы о пределах полномочий исполнительной власти, определенных Конституцией и иными законами Соединенных Штатов, и о том, являемся ли мы в действительности страной, где главенствует закон, а не отдельные люди. Администрация Обамы приняла участие в общественной дискуссии о законности преднамеренных убийств, даже в случае, если речь идет о гражданах США, однако весьма скрытным и неточным образом, без ссылок на какие-либо законодательные акты или судебные решения, которые бы оправдывали их выводы. Более широкое раскрытие юридических доводов, на которых основывается администрация для оправдания преднамеренных убийств лиц, включая граждан Соединенных Штатов, находящихся вне пределов официально установленной зоны боевых действий, позволит провести разумное обсуждение вопроса, а также оценку тактики, которая (как ранее пытки) продолжает достаточно горячо обсуждаться. Подобная дискуссия также может помочь общественности понять истинные объемы пока еще недостаточно хорошо определенного, однако, по-видимому, широко распространенного и продолжающего расширяться феномена».

К сожалению, судья Макмэхон заблокировала обнародование документов. Выражая свои сомнения как юриста в ситуации с транспарентностью программы преднамеренных убийств она писала: