И все-таки есть основания полагать, что подобного рода «вмешательство» Ленина лишь ускорило суд над обвиняемыми.

24 августа 1921 года и Таганцев, и Гумилев, и другие – всего 61 человек были осуждены и расстреляны. Виктор Серж, с чужих слов, пишет: «Гумилев погиб на рассвете, на опушке леса, надвинув на глаза шляпу, не вынимая изо рта папиросы, спокойный, как обещал в своей поэме из эфиопского цикла: “И без страха предстану перед Господом Богом!” По крайней мере, так мне рассказывали»1848.

Та же участь ждала и М.К Названова, но запрос Ленина задержал расстрел. 19 августа Владимир Ильич написал Уншлихту: «Прошу Вас поручить кому следует представить мне:

1) точные справки, каковы улики, и

2) копию допроса или допросов по делу Названова (в Петрограде)… Поставьте кому следует на вид, чтобы не опаздывали впредь»1849.

С Михаилом Названовым Ленин был знаком еще в начале 90-х годов, когда тот, будучи студентом Технологического института, входил в марксистский кружок Германа Красина1850. Позднее Названов стал солидным инженером в сахарной промышленности и накануне ареста работал в ВСНХ и Госплане.

Владимир Ильич запрашивает Кржижановского, и тот 18 сентября присылает положительную характеристику Названова. Затем Ленин встречается с председателем ЦК профсоюза сахарной промышленности П.М. Юхновским и членом ЦК союза К.С. Тараненко, которые также положительно отзываются о Названове как специалисте1851.

А 10 октября Ленин обращается с письмом в Политбюро: «Я условился с т. Уншлихтом о задержании исполнения приговора над Названовым и переношу вопрос в Политбюро.

О Названове я имел летом 1921 письмо от Красина (еще до ареста Названова). Красин просил привлечь к работе этого, очень-де ценного инженера.

Кржижановский рассказывал мне, что он, зная Названова, не раз резко спорил с ним после 25.Х.1917 и чуть не выгонял из квартиры за антисоветские взгляды. Весной же или летом 1921 заметил-де у него перелом и взял на работу при Госплане.

Затем у меня были двое товарищей из ЦК рабочих сахарной промышленности и на мой вопрос дали положительный отзыв о Названове, подтвердив этот отзыв и письменно. На основании изложенного я вношу вопрос в Политбюро… Со своей стороны предлагаю: отменить приговор Петрогубчека и применить приговор, предложенный Аграновым (есть в деле здесь), т. е. 2 года с допущением условного освобождения»1852. И 10 октября Политбюро одобрило это решение.

Однако и после этого Ленину пришлось напоминать о данном постановлении. 17 декабря он пишет Уншлихту: «Прошу сообщить, по какой причине так задержано исполнение постановления Политбюро». И в тот же день Названова освобождают из-под стражи1853.

Эти и подобные эпизоды все более укрепляли мнение Ленина о том, что ВЧК в прежнем ее формате не вполне вписывается в новые условия, созданные НЭПом. Еще 14 октября на заседании Политбюро, проходившем под председательством Ленина, был рассмотрен вопрос о «деле Таганцева» и заслушан доклад Уншлихта «о неудовлетворительности данного состава Петрогубчека»1854.

Принимается решение о смене руководства Петрогубчека, а в Питер направляется комиссия в составе Каменева, Орджоникидзе и Залуцкого. Посылая это решение секретарю Петроградского губкома РКП(б) Николаю Угланову, Ленин пишет: «Петрогубчека негодна, не на высоте задачи, не умна. Надо найти лучших»1855.

3 и 8 ноября Политбюро вновь обсуждает этот вопрос. Председателем Петроградского ЧК назначают Станислава Адамовича Мессинга, возглавлявшего до этого Московскую ЧК, а во главе МЧК ставится зампред ВЧК И.С. Уншлихт1856.

Претензий к ВЧК – и в особенности на ее недостаточную борьбу с экономической преступностью – поступало в это время к Ленину достаточно много1857. И когда Чичерин пожаловался на то, что в черноморских портах «политически невоспитанные агенты ЧК, облеченные безграничной властью, не считаются ни с какими правилами» и своими обысками, поборами, оскорблениями и арестами «ссорят нас по очереди со всеми державами, представители которых попадают в район их действий», Ленин 24 октября ответил очень жестко: подобного рода «паршивых чекистов» надо арестовывать, доставлять в Москву и «подвести под расстрел чекистскую сволочь»1858.

А 15 ноября на заседании Совнаркома, также проходившем под председательством Ленина, слушается доклад наркома юстиции Д.И. Курского о существующих нормах надзора за следственным аппаратом. Повод, казалось бы, был сугубо частный. 16 сентября Малый СНК рассматривал дело Межведомственной комиссии по ликвидации иностранного имущества, которое вела ВЧК, и решил, что чекист И.М. Васильев вел расследование пристрастно, а посему от этого дела должен быть отстранен. Однако представитель ВЧК заявил, что подобные решения не входят в компетенцию МСНК.

Когда этот конфликт дошел до Владимира Ильича, он прежде всего запросил представителя Наркомюста в президиуме ВЧК Л.А. Саврасова о том, опротестовывал ли он когда-либо действия ВЧК? Получив отрицательный ответ, Ленин и поручил Курскому представить Совнаркому доклад о возможных изменениях и дополнениях в существующие нормы надзора за следственным аппаратом судов и ВЧК.

Заседание Совнаркома 15 ноября, как пишет его участник Г.М. Леплевский, проходило «с большой страстностью. Весьма активное участие в обсуждении вопроса принимал Дзержинский. Дзержинский попросил у Владимира Ильича разрешения выйти из зала заседаний во время голосования по той причине, что он хотел дать возможность голосовать двум своим замам (Фомину – по Наркомпути и мне – по Наркомвнуделу).

Владимир Ильич заявил, что нарком может и, присутствуя в зале заседания, не участвовать в голосовании, и, естественно, в этом случае голосует его заместитель… 7 членов Совнаркома голосовало за отмену решения Малого Совнаркома об отстранении следователя Васильева, 6 членов голосовало за утверждение решения МСНК».

Но главное – комиссии в составе Дзержинского, Каменева и Курского поручили разработать положение о ВЧК в связи с переходом к НЭПу и порядок надзора Наркомюста над следственным аппаратом ВЧК1859.

В комиссии между Дзержинским и Каменевым возникают разногласия по вопросу о компетенции ВЧК. Коллегия ВЧК возражала против «передачи в различные органы розыска и следствия» и против отделения дел политических от дел «по крупным хищениям народного достояния». В связи с этим Каменев написал Ленину: «Это максимум, на который пошел Дзержинский и которым, конечно, удовлетворился Курский.

Я отстаиваю максимум: 1. Разгрузить ЧК, оставив за ним политические преступления, шпионаж, бандитизм, охрану дорог и складов. Не больше. Остальное – Нкюсту. 2. Следственный аппарат ЧК влить в НКюст, передав его ревтрибуналам».

Владимир Ильич ответил Каменеву: «Я ближе к Вам, чем к Дзержинскому. Советую Вам не уступать и внести в Политбюро. Тогда отстоим maximum из максимумов. На НКЮ возложим еще ответственность за недонесение Политбюро (или Совнаркому) дефектов и неправильностей ВЧК»1860.