Фадеев А. А. О недостатках литературы и о литературной критике // Фадеев А. А. За тридцать лет. М., 1959. С. 523–524).

1469

В самом начале 1949 года Яновский подвергся критике за публикацию рассказов «Сердце врача» и «Слепое счастье», которые якобы были «лишены жизненного правдоподобия, построены на вымученных психологических домыслах, заимствованных из образцов упадочной буржуазной литературы» (О журнале «Знамя», [Изложение постановления Оргбюро ЦК ВКП(б) от 27 декабря 1948 г.] // Культура и жизнь. 1949. № 1 (93). 11 января. С. 1). Однако эта критика не стала препятствием к премированию прозаика. 9 апреля 1949 года Секретариат ЦК ВКП(б) в составе секретарей ЦК ВКП(б) М. А. Суслова, Г. М. Маленкова, П. К. Пономаренко и Г. М. Попова принял постановление «О „Киевских рассказах“ Ю. Яновского»: «Отмечая, что „Киевские рассказы“ Ю. Яновского являются крупным шагом вперед в творческом развитии писателя и свидетельствуют о том, что писатель встал на позицию социалистического реализма, отменить, как ошибочно допущенное по вине Отдела агитации и пропаганды ЦК, критическое упоминание рассказов Ю. Яновского в постановлении ЦК ВКП(б) от 27 декабря 1948 г. „О журнале `Знамя`“.» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 119. Ед. хр. 1238. Л. 78; документ опубликован в кн.: Сталин и космополитизм. С. 208).

1470

Шепилов вспоминал, что присуждение премии сталинскому любимцу Панферову за роман «В стране поверженных» вызвало недоумение и в читательской, и в писательской среде, так как текст его был лишен «сколько-нибудь серьезного литературно-художественного значения» (Шепилов Д. Т. Непримкнувший. С. 133. Более того, и сам автор мыслил чаемое премирование как некое одолжение со стороны своего властного покровителя, о чем свидетельствует его записка от 6 апреля 1949 года: «Товарищ Сталин! Вы не раз помогали мне своими советами в моей литературной работе. Ваши советы я не только свято хранил, но и всегда проводил в жизнь. За все, за все сердечное Вам спасибо. Над романом „В стране поверженных“ работаю. Постараюсь сделать все, чтобы не краснеть перед Вами… И, во всяком случае, изгоню из романа всякую небрежность. Глубокий Вам поклон» (Письмо Ф. И. Панферова И. В. Сталину, 6 апреля 1949 г. // РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Ед. хр. 786. Л. 29). По всей видимости, Сталин высказывал Панферову какие-то претензии к формальной стороне текста, потому как идейный план романа полностью отвечал потребностям сталинского политического режима.

1471

10 июля 1949 года Тарасенков напечатает в «Культуре и жизни» резкую по тону статью «Об отделах критики литературных журналов», в которой напишет о неудовлетворительном состоянии литературной критики и объявит ее одним из самых отстающих участков «идеологического фронта». Позднее «Правда» напечатает редакционную статью «Выше уровень литературной критики!», в которой подвергнет «Литературную газету» серьезной «проработке» за «неудовлетворительную, слабую и во многом неправильную постановку литературной критики». «Литературная газета» незамедлительно отреагирует на эти упреки редакционной статьей «За принципиальную литературную критику!», опубликованной 20 августа 1949 года. С запозданием к обсуждению назревших проблем присоединится «Культура и жизнь», которая только 20 ноября напечатает передовую статью «За большевистскую критику в литературе и искусстве».

1472

Второй Всесоюзный съезд советских писателей: Стенографический отчет. М., 1956. С. 34.

1473

Кроме того, Ауэзов подвергался травле и в конце 1940‐х годов. В январе 1947 года вышло Постановление ЦК Компартии Казахстана «О грубых политических ошибках в работе Института языка и литературы АН КазССР», в результате чего взгляды писателя были оценены как «антирусские» и «реакционные». Над творчеством других казахских авторов был установлен серьезный политический контроль. Однако присуждение Сталинской премии первой степени не стало поводом к прекращению критики Ауэзова. 30 января 1953 года в «Правде» будет опубликована статья П. Кузнецова «Величие вместо критики», в которой обсуждалась монография З. Кедриной «Мухтар Ауэзов: Критико-биографический очерк» (М.: Сов. писатель, 1951) о творчестве казахского писателя: «В книге заметна вредная тенденция критика столкнуть писателей друг с другом, поставить М. Ауэзова на некий постамент, возвышающий его над всеми казахскими писателями. Так, всячески расхвалив пьесу М. Ауэзова и Л. Соболева „Абай“, З. Кедрина подчеркивает далее, что одновременно с этой пьесой появилась порочная повесть С. Муканова „Балуан-Шолак“. А еще ниже мы находим вывод: „Методологические ошибки С. Муканова были в той или иной мере присущи прозе и других писателей“. Вслед за этим идет критика произведений Г. Мустафина, Г. Сланова, все того же С. Муканова, а М. Ауэзов только возвеличивается. З. Кедрина не раз говорит об идейных ошибках в творчестве М. Ауэзова, но в столь противоречивых, взаимоисключающих формулировках, что это может вызвать только путаницу». И далее: «Уклончивая и в то же время лицеприятная критика З. Кедриной не поможет писателю. М. Ауэзов так же, как и все советские писатели, ждет не славословий и акафистов, а принципиальной и справедливой критики, отмечающей и достижения его и недостатки» (Кузнецов П. Величие вместо критики // Правда. 1953. № 30 (12598). 30 января. С. 3).

1474

В. Каверин в мемуарах писал: «Заболоцкий рассказывал мне, что Ажаев на каторге был одним из „маленьких начальников“ и держался „средне“ — не зверствовал, но и не потакал заключенным, среди которых в его бригаде был и Николай Алексеевич» (Каверин В. А. Эпилог. М., 1989. С. 302).

1475

Позднее Гурвич использует этот тезис в 60-страничной двухчастной статье «Сила положительного примера» (Новый мир. 1951. № 9) и сделает роман Ажаева центральным в своей концепции литературного развития типа «положительного героя». Однако Гурвич в стремлении нарочито возвысить советскую литературу над классической переусердствует, за что подвергнется разгромной критике на страницах «Правды» (см.: Против рецидивов антипатриотических взглядов в литературной критике, [редакционная] // Правда. 1951. № 301 (12138). 28 октября. С. 2–3). На статью Гурвича откликнется Озеров, напечатав в «Правде» (1951. № 290 (12127). 17 октября. С. 2–3) статью «Против литературных схем, обедняющих жизнь».

1476

См.: Ермилов В. Литература сталинской эпохи // Литературная газета. 1949. № 29 (2516). 9 апреля. С. 2, 4.

1477

Апофеоза этот кризис достигнет к началу предсъездовских дискуссий, в череде которых особенно выделялась ожесточенная полемика между О. Берггольц и Н. Грибачевым, опубликовавшим в октябре 1954 года в «Литературной газете» (№ 126 (3310). С. 2–3) статью «„Виолончелист“ получил канифоль…» (статье Грибачева предшествовали гневные выступления Б. И. Соловьева и И. Л. Гринберга в «Звезде» (1954. № 3) и «Знамени» (1954. № 8) соответственно). Подробнее о предсъездовской дискуссии по поводу лирики см.: Tschöpl С. Die sowjetische Lyrik-Diskussion: Ol’ga Berggol’c’ Leningrader Blockadedichtung als Paradigma. München, 1988; Добренко Е. А., Калинин И. А. Литературная критика и идеологическое размежевание эпохи оттепели: 1953–1970 // История русской литературной критики. С. 426–427.

1478

В начале июля 1949 года литературная общественность подвергла пьесу Софронова «Карьера Бекетова», опубликованную в апрельском номере