— Ну, такие глупости люди говорят, да? Когда они злятся. Почему мой отец должен был убить ее?

— Чтобы получить четверть миллиона фунтов, которые Грейвс оставил Дайю в своем завещании.

— Ты гонишь. У нее была четверть миллиона?

— Если бы она выжила, то унаследовала бы и дом семьи Грейвс, который, вероятно, стоит в десять раз больше.

— Господи!

— Ты не знала, что у нее столько денег?

— Нет! Грейвс выглядел как бродяга, я никогда не знала, что у него есть собственные деньги!

— Как ты думаешь, четверть миллиона — достаточный мотив для твоего отца, чтобы желать смерти Дайю?

Эбигейл энергично пожевала жвачку, все еще хмурясь, а потом сказала:

— Ну… ему бы понравились деньги. Разве нет? Но, конечно, он, блядь, не сказал Шери, чтобы она это сделала. Он не хотел расстраивать Мазу.

— Твой отец передал тебе послание, когда я его встретил.

— Ты с ним встречался?

— Да. Он пригласил меня за кулисы после своего выступления в Олимпии.

— И он передал мне сообщение? — недоверчиво спросила она.

— Да. “Попсикл скучает по тебе”.

Эбигейл скривила губы.

— Ублюдок.

— Он или я?

— Он, конечно. Все еще пытается…

— Что…?

— Дергать за ниточки. Двадцать лет, блядь, ни слова, и он знает, что я растаю, если он скажет “Попсикл”.

Но он мог сказать, что ее взволновала мысль о том, что отец послал ей сообщение, хотя трудно было определить, что в ней преобладает — гнев или боль.

— Я понимаю, почему тебе не нравится мысль, что твой отец топит людей, — сказал он. — Даже Дайю.

— Что ты имеешь в виду, говоря “даже Дайю”? Да, она была избалована, но она все еще была чертовым ребенком, не так ли? И что значит “людей”? Он не утопил мою маму, я уже говорила тебе об этом в прошлый раз!

— Ты не первый человек, которому трудно поверить, что его собственная плоть и кровь могут совершать ужасные поступки.

— У меня нет никаких проблем с верой в то, что мой отец делает ужасные вещи, спасибо ему большое! — сердито сказала Эбигейл. — Я была там, я видела, что там творится, я знаю, что они делают с людьми в этой чертовой церкви! Они и со мной так поступали, — сказала она, ударяя себя в грудь. — Так что не говори мне, что я не знаю, что такое мой отец, потому что я, блядь, знаю, но он не стал бы убивать членов своей…

— Ты была семьей, и, как ты только что сказала, он делал ужасные вещи и с тобой тоже.

— Он не делал… или нет… он позволял плохому происходить со мной, да, но это все Мазу, и в основном, когда его не было. Если это все о Бирмингеме…

Она попыталась встать.

— Еще пара моментов, если ты не возражаешь, — сказал Страйк, — и первый из них очень важен. Я хочу спросить тебя о Бекке Пирбрайт.

Глава 128

Повторяя опасность, мы привыкаем к ней. Вода показывает пример правильного поведения в таких обстоятельствах… Она не уклоняется ни от опасного места, ни от погружения, и ничто не может заставить ее потерять свою сущность. Она остается верной себе в любых условиях…

И-Цзин или Книга Перемен

Робин простояла в ожидании на Вардур-стрит уже почти час. За десять минут до этого Мидж написала сообщение, что ждет Бекку из аптеки. Уордур-стрит по-прежнему была полна людей, входящих и выходящих из китайских ресторанов и супермаркетов. Красные и золотые фонари плавно покачивались на ветру, пока солнце медленно опускалось за здание.

Робин рассчитывала, что Мидж предупредит ее о том, что Бекка возвращается в храм, и она сможет найти менее заметное место для наблюдения, но чем дольше Робин ждала, тем сильнее разряжалась батарейка в ее телефоне.

Она боялась, что если Бекка заметит ее, она испугается и сбежит. Лучше, подумала она, подождать Бекку в храме. В конце концов, это было безопасное место Бекки и ее конечный пункт назначения; там ей будет гораздо труднее отказаться от разговора, чем на улице. Постояв еще несколько минут в нерешительности, Робин написала Мидж сообщение о своем намерении и направилась в Руперт-Корт.

Никто из прохожих не обращал на нее ни малейшего внимания, пока она доставала из кармана отмычки. В конце концов, это Лондон: каждый занимается своим делом, если только оно не становится настолько шумным, бурным или иным, что прохожие считают своим долгом вмешаться. Робин понадобилось пять попыток, чтобы найти отмычку, которой можно было бы отпереть двери храма, но наконец ей это удалось. Проскользнув внутрь, она тихо закрыла за собой двери и снова заперла их.

Бекка оставила освещение храма на самом низком уровне, несомненно, для того, чтобы ей было легче ориентироваться, когда она вернется. В храме было пустынно. Гигантский экран кинотеатра, обращенный к Робин, был черным, что придавало ему какой-то отталкивающий вид. Диснеевские фигурки, держащиеся за руки, которые бегали по стенам, слились с тенями, но фигуры на потолке были смутно различимы: Раненый Пророк в оранжевом, с кровью на лбу; Пророк-целитель в синем одеянии, с бородой и посохом, обвитым змеей; Золотой Пророк в желтом, разбрасывающая драгоценности; Похищенный Пророк в алом, с петлей на шее; и, наконец, Утонувший Пророк, весь в свадебном белом, со стилизованными волнами, вздымающимися позади нее.

Робин прошла по алому проходу и встала перед изображением Дайю со злобными черными глазами. В этот момент Робин услышала то, что никак не ожидала и от чего волосы на ее затылке встали дыбом: где-то внутри храма раздался крик ребенка.

Она быстро повернулась, пытаясь найти источник звука, и направилась к сцене. Справа от нее находилась дверь, так хорошо замаскированная в золотой стене храма, что Робин не заметила ее во время службы, отвлекшись, несомненно, на изображение богов и благотворительной деятельности церкви, демонстрируемые на экране. Робин нащупала ручку двери и потянула.

Дверь открылась. За ней находилась лестница, ведущая наверх, в спальные комнаты, как поняла Робин. Плач ребенка становился все громче. Робин начала подниматься.

Глава 129

Судьба огня зависит от дерева; пока есть дерево внизу, огонь горит вверху.

И-Цзин или Книга Перемен

— Итак, — сказал Страйк, делая паузу в своих записях, чтобы перечитать то, что только что рассказала ему Эбигейл, — за те две или три недели, которые ты провела в Бирмингемском центре, ты точно не помнишь ни одного одиннадцатилетнего ребенка, переведенного с фермы Чепмен?

— Нет, — сказала Эбигейл.

— Это совпадает